При этом обещании в глазах бандита сверкнули искры.
– Но при этом запомните: я не подчиняюсь никому, я всегда и во всем командую сам. Слышите, господин Андюс? Всегда и во всем. Полагаю, в самом скором времени у вас будет повод в этом убедиться.
Теперь уже умолк Андюс.
– И все ваши тайны я знаю лучше вас самих.
– Неужели? – с сомнением покачали головами бандиты.
– Лучше вас, господин Жозеф Дюпен, потому как в подземельях разрушенного Руке, сообщающихся с Совиной башней…
При этих словах Андюс и Семилан навострили уши.
– … мне известны два прохода, через которые я в любой момент могу провести целый эскадрон жандармов.
– Напрасно вы нам угрожаете, – сказал Семилан.
– Вы вольны думать что угодно, – ответил ему Сентак.
Андюс хранил молчание и лишь едва заметным движением придвинулся к койке, на которой спала юная девушка.
Затем неожиданно с кошачьим проворством перепрыгнул на постель. Обрубок, в который он превратился, взгромоздился на безжизненное тело Маринетты. Контраст между ними был отвратителен.
На физиономии чудовища отразилась звериная ярость.
При виде этого зрелища Сентак непроизвольно шагнул к нему.
– Что вы собираетесь делать? – воскликнул он.
– Ах-ах-ах! – ухмыльнулся Жозеф Дюпен. – Что это вы разволновались?
– Оставьте девушку в покое! – закричал Сентак, выходя из себя.
– Здесь один хозяин – я, и девушка эта принадлежит мне. Я сейчас задушу ее на ваших глазах, только для того, чтобы доказать вам – кроме меня, здесь командовать не может никто.
Сентак рванулся к бандиту.
– Вы же вовсе ее не любите! – ответил Андюс, в любое мгновение готовый вонзить свои тигриные когти в белую шейку очаровательной юной девушки.
Опасности, нависшей над Маринеттой, с лихвой хватило, чтобы утихомирить мужа Эрмины. Он сел на место и голосом, выдававшим его буйный темперамент, сказал: – Ваша взяла, оставьте девушку в покое. Говорите, командуйте, делайте что хотите. Я весь внимание.
– Ах-ах-ах! Вот вы и стали сговорчивее.
– Я вас слушаю, – повторил Сентак властным тоном, внушавшим бандитам уважение, пусть даже помимо их воли.
– Если я вас правильно понял, в мире есть некое затруднение, препятствующее вашему счастью, богатству или амбициям.
– Да.
– И это затруднение – ребенок.
– Вскоре ему предстоит стать подростком.
– Он богат?
– Сказочно.
– Хорошо. Если этот ребенок, или молодой человек, умрет, вы унаследуете все его состояние.
– Нет, не я.
– Значит, мадам де Сентак?
– Да.
При упоминании госпожи де Сентак тот, кого называли Семиланом, поднял на ее мужа взгляд, в котором