И лишь тогда, забеспокоясь,
Очнемся в миг единый – тот,
Как на глазах ушедший поезд
По рельсам гулко громыхнет.
Живем, забыв или не веря,
Что уяснить бы надо всем:
Что мы рождаемся на время,
А умираем насовсем…
Последняя строка
От рожденья к смерти – путь немалый,
И, беря его за образец,
Знаем мы, что если есть начало,
То в конце предвидится конец.
Все привычно в этом распорядке,
Только путь в поэзии – другой.
Если я спешу к своей тетрадке —
Значит, стих, что был еще в зачатке,
Поразил последнею строкой.
Он, что не успел еще родиться, —
Лишь птенец в насиженном яйце,
Ну а мысль – живою взрослой птицей
Воспаряет сразу же в конце.
И строка, что в сердце зазвучала,
Вдруг затронет новые сердца…
Так стихи мы пишем – не сначала,
А идем к началу от конца,
И, любя, страдая, ненавидя,
Лишь с бумагой чистою вдвоем,
Прошлое-грядущее провидим
Мы своим таинственным чутьем.
Но печальны наши размышленья,
Словно беспросветной ночи мгла.
Зло. Жестокость. Войны. Преступленья.
Низкие и подлые дела…
Даже голос совести не слышен,
И, не зная, наш удел каков,
Мы творим, творим четверостишья
Наших бед, ошибок и грехов.
А насколько праведнее, краше,
Чище жили б на своем веку,
Если бы в поэме жизни нашей
Знали мы последнюю строку!
Моя судьба
Как много было, сколько сталось!
И ничего не утаю
Я из того, что мне досталось:
Ни преждевременную старость,
Ни юность позднюю мою,
Ни встречу с низостью людскою,
Что будет в памяти всегда,
Сердец величие святое,
Ни чувство близкого покоя
В часы затишья перед боем,
Ни войны тихого труда,
Ни скорби той – мечты о сыне,
Что всех больнее и трудней,
О сердца мертвой половине,
Что не воскресла и поныне,
Когда судьба, придя с повинной,
В класс привела чужих детей…
В любви к контрастам с нею споря,
Я благодарна ей до слез,
Что мой кораблик в общем море
Трепали бури на просторе,
Что счастье, радости и горе
Узнать мне в жизни довелось,
Что путь мой был суров и труден,
Что знала боль, нужду, борьбу,
Дыша с людьми единой грудью,
Что жили мы не как-нибудь бы,
А наши крошечные судьбы
Вплетали в общую судьбу!
Родине
I
По-разному людям дано понимать
И слово, и дело, и счастье свое.
У каждого в сердце – родимая мать,
Но все по-особому видим ее.
С такою улыбкой в глазах дорогих
Лишь мать на ребенка глядит своего.
Хорошая