Эшерст ничего не ответил. Он сорвал голубенький цветок и стал сравнивать его с небом. Кукушка закуковала в зеленой гуще ветвей. Небо, цветы, птичьи голоса… Роберт говорит вздор.
– Пойдем поищем какую-нибудь ферму, где мы могли бы переночевать, сказал Эшерст и в эту минуту заметил девушку, шедшую в их сторону. Четко вырисовывалась она на синем небе, под согнутой в локте рукой – она несла корзинку – тоже виднелся кусочек неба. И Эшерст, невольно и бескорыстно отмечавший все прекрасное, сразу подумал: «Как красиво» Ветер вздувал ее темную шерстяную юбку и трепал синий берет. Ее серая блуза была изношена, башмаки потрескались, маленькие руки огрубели и покраснели, а шея сильно загорела. Темные волосы в беспорядке падали на высокий лоб, подбородок мягко закруглялся, короткая верхняя губка открывала белые зубы. Ресницы у нее были густые и темные, а тонкие брови почти сходились над правильным, прямым носом. Но настоящим чудом казались ее серые глаза, влажные и ясные, как будто впервые открывшиеся в этот день. Она глядела на Эшерста: ее, вероятно, поразил странный хромой человек без шляпы, с откинутыми назад волосами, уставившийся на нее своими огромными глазами. Он не мог снять шляпы, ибо на нем ее не было, а просто поднял руку в знак приветствия и сказал:
– Не укажете ли вы нам поблизости какую-нибудь ферму, где бы мы могли переночевать? У меня разболелась нога.
– Здесь неподалеку только наша ферма, сэр, – проговорила она без смущения приятным, очень нежным и звонким голосом.
– А где это?
– Вон там дальше, сэр.
– Не приютите ли вы нас на ночь?
– Да, я думаю, можно будет.
– Вы нам покажете дорогу?
– Да, сэр.
Эшерст молча захромал вслед за ней, а Гартон продолжал расспросы:
– Вы уроженка Девоншира?
– Нет, сэр.
– А откуда же вы?
– Из Уэльса.
– Ага! Я так и думал, что в вас кельтская кровь. Значит, это не ваша ферма?
– Нет, она принадлежит моей тетке, сэр.
– И вашему дяде?
– Он умер.
– А кто же там живет?
– Моя тетка и три двоюродных брата.
– Но дядя ваш был из Девоншира?
– Да, сэр.
– Вы давно здесь живете?
– Семь лет.
– А вам здесь нравится больше, чем в Уэльсе?
– Н-не знаю, сэр.
– Вы, верно, плохо помните те края!
– О нет! Но там как-то все по-другому.
– Охотно верю.
Эшерст вдруг спросил:
– Сколько вам лет?
– Семнадцать, сэр.
– А как вас зовут?
– Мигэн Дэвид, сэр.
– Это – Роберт Гартон, а я – Фрэнк Эшерст. Мы хотим