И всегда есть те, кто тенью следует за ними.
К счастью, людям свойственно испытывать страх. Они пришли в этот враждебный, как им казалось, мир, маленькие и испуганные, и от страха они набирали силу. Люди уничтожали всех, в ком чувствовали угрозу, и от этого становились ещё сильнее. Если бы они не боялись, они уничтожали бы расчётливо и методично, но они метались от страха и наносили удары во все стороны, давая возможность своим противникам отползать, укрываться от ударов. Но люди так и не успели их понять и изучить. Со временем, подавленные этим же первобытным ужасом, они просто забыли о своём прошлом, переписали, вычеркнули из памяти, потому что им страшно было об этом помнить.
Но иногда краем глаза мы замечаем странную тень под мостом, во дворах старых домов. А потом мы, моргнув, идём дальше.
Фонарь на вершине лестницы освещал одинокую фигуру в шляпе и длинном коричневом плаще, казалось шагнувшую на улицу из старых шпионских фильмов. Человек просто стоял, скрестив ноги и опираясь на фонарный столб левым плечом, как будто это единственное, чем он мог заняться в четыре часа ночи. Была в его позе какая-то запредельная уверенность, словно у человека, сидящего у камина в своём доме, охраняемом отрядом спецназа и сворой волкодавов, но вокруг был лишь шелест деревьев, дом и безлюдный двор.
Широкая каменная лестница находилась во дворе одной из девятиэтажек сорокалетней давности. Ступеньки, укреплённые железными уголками, ржавые перила. Если встать к дому лицом, то левая его часть будет находиться у подножия небольшого холма, а правая – на его вершине, так и возникла необходимость в лестнице, чтобы с левого нижнего двора можно было легко подняться на правый верхний. Рядом со ступеньками, правда, проходила тропинка – многие старики предпочитали спускаться по ней – для них лестница оказалась слишком крутой.
Человек в плаще не обращал на окружающее никакого внимания. Он просто стоял и ждал. Раздавшееся вскоре у основания лестницы цоканье каблуков возвестило о том, что его ожидание окончено. По ступеням поднимался молодой человек в строгом чёрном костюме и лакированных туфлях, чёрные волосы были коротко подстрижены, на лице еле уловимо проглядывали восточные черты. На правый указательный палец был надет массивный серебряный перстень с большим фиолетовым камнем. Пришелец молча подошёл к ожидающему и коротко поклонился.
– Как всегда пунктуален, а?
– Очень полезная добродетель, друг мой, отозвался пришедший.
– Знаешь, Каорис, а ведь мы с тобой стоим практически на кладбище, да. Ещё до того, как начали застраивать этот район, здесь были захоронения, ещё дореволюционные, а перед постройкой их просто перекопали бульдозером и залили бетоном. Много скелетов этих бедняг так и лежит в этой земле, если ещё не развалились.
– Я знаю это.
– Ничем-то тебя не удивишь. Вообще, не очень люблю старый режим. Стольких людей погубили. Мне, конечно, не жалко, но принцип…
– Людей губит не режим, людей губят другие люди, – отозвался Каорис. – А они существуют вне зависимости от режимов. Меняется только фасад. Если ты намерен говорить об этом дальше, я, из вежливости, поддержу этот разговор, Эдуард.
– Ты всегда умел делать тонкие намёки, – рассмеялся человек в плаще. – Что же, пойдём пока. Я слышал, ты недавно вернулся?
Они повернулись и побрели вниз по лестнице.
– Истинно так, – ответил Каорис. – Неужели ты всё ещё не забыл о моём долге?
– Ну, знаешь этот анекдот: в детстве маленького Павлова укусила собака. Укусила, и забыла. А Павлов вырос, и не забыл… – и Эдуард сам охотно рассмеялся над своей шуткой.
– Идея понятна, – кивнул его собеседник и вытащил из кармана небольшой замшевый кисет. – Я тоже не забыл. Трава высшего качества.
– Хорошо, – Эдуард удовлетворённо улыбнулся. – Теперь что касается нашего дела. Ты нашёл его?
За разговором они прошли нижний двор и свернули вправо, к улице, где два светофора перемигивались друг с другом круглыми жёлтыми глазами. Где-то заревел мотор, унося железную колесницу и её хозяина к тёплому свету из неведомого окна, или, наоборот, в холод ночи.
– Он в старой обсерватории, рядом с северным кладбищем.
– Правда? – изумился Эдуард. – Прямо у нас под носом. Хороший расчёт, энергетика кладбища подавит любые признаки его присутствия. Но всё же, чёрт возьми, обидно, что всё это время он был на расстоянии одного плевка, а мы так долго искали. Как же тебе-то удалось его найти?
Ночные собеседники направились по аллее, идущей вдоль проезжей части. Ряд фонарей, застывших