И потом пригвоздят к небесам мою душу насквозь,
Чтобы небо из ран моих видно предателям стало.
А когда я вернусь, разрешат мне по-барски устало
Проповедовать зло, как религии новой начало…
Весеннее настроение
Окно – не выход в небеса,
А я – не Папа римский,
Вдоль перешейка мчит коса
На полуостров Крымский.
В окошко легкий ветерок
Доносит вздох прохлады,
Как мало нам, порой, дружок,
Для счастья в жизни надо:
В купе с улыбкою войти
И чей-то взгляд встревожить
И счастье к морю унести…
Или любовь, быть может.
Помню, как смотрел влюблённым взором
Помню, как смотрел влюблённым взором
На прижатый к крышам белый дым
И в полях с немыслимым узором
Умывался небом голубым.
А в лесу, за дальнею рекою,
Среди первых проблесков весны
Помню я глубокий запах хвои
И дурман от ландышей лесных.
Летних гроз далёкие раскаты
Проносились гулко над травой,
И, как шалью, яркие закаты
Накрывали небо с головой.
На деревьях мягкими волнами
Затихали редкие ветра,
И туманы толстыми блинами
Повисали в поле до утра.
Всё без изменений и поныне:
Те же реки, рощи и поля,
Но теперь я думаю о сыне:
Сможет ли любить их он, как я?
Я умру, как Мата-Хари
Я умру, как Мата Хари:
Всеми проклят и любим;
Расцелованные хари
Всадят пулю в херувим!
Разбужу свинцовый улей
Я в винтовочном лесу,
И рассерженные пули
Пригвоздят туман к лицу.
Обнимусь с сухой листвою,
Ткнусь лицом в чужой сапог,
И смешается с росою
Мой последний тёплый вздох.
Все, кто помнил, позабудут,
Все, кто верил, предадут,
И горбатого Иуду
За глоток вина найдут.
Сам себя и всех прощаю,
Принимаю всё как есть,
И спокойно прекращаю
Верить в зло, добро и честь…
Но не радуйтесь, иуды!
Я так просто не умру
И кошмаром страшным буду
Вам являться поутру!
Липким сном, холодным потом,
Страхом слухов и вестей
Я вернусь Искариотом
К вам за душами детей!
Ваш покой и мир разрушу,
Тех, кто в сердце мне стрелял,
И плесну вам ядом в души:
Месть никто не отменял!
И осветят вас позорно,
Набухая всё полней,
Как гранатовые зёрна,
Капли спелых фонарей!
Война
Если рубят деревья, то сохнет трава,
От пореза на пальце