Неожиданно для себя Сергей Михайлович громко, от души расхохотался.
– И что я такого сказал? – с лёгкой обидой в голосе удивлённо спросил Кузнецов. – Чем я так тебя насмешил, Серж?
– Да ничем, старик. Я просто вспомнил первую встречу с тобой на вашей тусовке, первый наш трындёж[40]. – Продолжая заразительно смеяться, Шведов подошёл к другу и обнял его.
– Неужели? – Павел Николаевич сразу оживился.
– Ну конечно, пипл!
Тут уже неудержимый смех одолел и Кузнецова. Он ловко вывернулся из рук Шведова и подошёл к книжной секции в «стенке».
– У меня, Серж, хранятся все твои статьи, начиная с той, которую мы писали вместе четверть века назад. Вот, посмотри…
Шведов даже подозревать не мог, что Павел Николаевич так трепетно относится к его скромному журналистскому труду, ценит и дорожит им. Придвинув к себе скоросшиватель, он стал осторожно листать пожелтевшие газетные вырезки. Многих материалов не сохранилось даже в его личном архиве, о некоторых он уже и забыл…
– Подожди, – не выдержал Кузнецов, – дай я найду, а потом смотри, сколько хочешь. – Отмерив на глаз хорошо, видимо, известную ему толщину подшивки, он открыл свёрнутый в два сгиба газетный лист. – Вот, пожалуйста. Читай!
Это была третья страница «молодёжки» за 25 сентября 1985 года, которую полностью занимала статья под крупным заголовком «Музыка блуждающей души». В центре была фотография Кузнецова, в то время ещё Кузи Маляра, во всей красе хиппового прикида[41], с гитарой в руках. Авторство значилось над заголовком: Сергей Шведов, наш специальный корреспондент. А строчкой ниже – Пипл Кузя.
От их встречи в сквере Пушкина до выхода написанного в соавторстве материала прошло почти четыре месяца. Этого времени хватило, чтобы «мажор» Шведов стал чуть ли не фаном рока, разглядевшим, осознанно пропустившим сквозь себя самую суть внутреннего состояния этих гонимых и презираемых «детей цветов и любви» – хиппи. Нет, он не сменил свои брюки на затёртые, рваные джинсы, не обзавёлся хайром[42] до плеч, не украсил себя фенечками[43]… Но за это время Шведов успел понять, что в душе он тот же бунтовщик, такой же искатель Истины, как и Кузя Маляр. Только привлечь внимание властей предержащих к проблемам задыхающегося в идеологической удавке общества ему дано не внешним видом, не надрывным хрипом под гитару, а печатным словом. А ещё тех четырёх месяцев оказалось вполне достаточно, чтобы аккорды рока ещё крепче, на всю оставшуюся жизнь связали узами дружбы «мажора» и «пипла».
При виде старой газеты Шведов не на шутку разволновался. Он кое-как