– А нам, здесь, без тебя – как жить? Матюша, опомнись…
– Не хочу, – тоскливо произнес Матвей, лег на диван, отвернулся к стене, – зря ты мне помешал…
У него и раньше случались приступы хандры, но так плохо, как сейчас не было еще никогда. Он ругал себя за непредусмотрительность: мог бы и на ключ запереться, не успел, всего мгновения не хватило. Можно было еще успеть выстрелить, когда Сережа вломился в комнату, но при виде его у Матвея руки отказали, слабость подкатила к горлу – стреляться на глазах брата было немыслимым делом.
Сергей опустился рядом с братом на диван, попытался обнять – Матвей сердито дернул плечом:
– Оставь меня.
Сергей опустился на колени возле дивана, закрыл лицо руками. И заговорил – тихо и ровно.
– Мне тоже, Матюша, мне тоже ничего не хочется. Сам не знаю, зачем живу, если не ради всех вас. Иногда очень хочется… вот также, как тебе… только не от страха или боли, а из безразличия какого-то… бесчувствия…словно на плечах – груз невыносимый… За три года – столько потерь, столько любимых умерло… Москва сгорела… война эта немыслимая… Я только музыкой и утешаюсь, а то совсем бы худо было… А самое главное – что нас героями считают! Героями! Смешно даже: что они понимают? Если бы им, то что нам выпало – может быть и поняли, да только где им… Папенька все понимает, но молчит. Знаешь, Матюша, я ведь смерти совсем не боюсь: так что если хочешь, то сперва меня убей: я все равно это сделаю, если ты раньше меня уйдешь: я так давно решил.
– Ты же говорил, что самоубийство – грех?
– Бог простит. Без тебя мне жизнь – ноша невыносимая. Ты ведь старший…
Матвей глубоко и прерывисто вздохнул.
– Надо жить, Матюша, – тихо произнес Сергей, – или меня убей – или живи.
– Хорош выбор.
– Хорош, не хорош, а иного нет…
Матвей повернулся к брату.
– Думаешь – у меня духу не хватит?
Сергей пожал плечами.
– Не знаю, Матюша. Только я тебя одного туда не отпущу, так и знай!
Внизу хлопнула дверь, раздались голоса: приехали сестры и Ипполит. Сергей вскочил, торопливо спрятал пистолет, бросил в огонь прощальные письма. Отошел к окну, поправил занавеску.
– Спой, Сережа, – тихо попросил Матвей.
– Рад бы, да не могу. Извини.
– Почему?
– Как увидел тебя… с пистолетом… горло перехватило. Уже с полчаса не отпускает…
– Это ничего: пройдет. Спой – и пройдет.
– Не могу! Не прости, брат, не могу. Боюсь совсем голос сорву, если сейчас петь… Говорю-то с трудом, сам что ли не слышишь… Как я так забыться мог, что ту самую арию при тебе петь стал? Ведь знал, знал…Все забыл, эгоист ничтожный! Прости!
– И ты меня прости… Спой.
Сергей опустил голову.
– И мог бы – не стал, – тихо с отчаянием произнес он, – в ушах, в сердце – везде! Та ария… Чтобы не начал – на нее собьюсь…
После возвращения в Россию, Сергей подал рапорт с просьбой о переводе в Семеновский полк. При переходе в гвардию