У Гонзаги было два билета в один конец. Один на имя доктора Фабрици, другой на имя господина Гонзаги. Первый был на рейс из Франкфурта до Милана, а второй – из Милана в Рим. Гонзага действительно все продумал. Стюардесса «Алиталии»[8] торопила пассажиров. На табло замигала зеленая надпись «Boarding»[9]. Гонзага спешил. Он не мог опоздать на рейс. В последнюю минуту он добрался до посадочных ворот № 36 и прошел в бизнес-класс «Боинга-737».
Оставшиеся до взлета минуты тянулись невыносимо медленно. Наконец наполовину заполненный самолет тронулся с места. Когда машина поднялась в воздух, Гонзага облегченно вздохнул. Напряжение последних дней заметно ослабло. Кошмар, похоже, закончился.
Набрав высоту, «боинг» взял курс на юг. Гонзага равнодушно смотрел в иллюминатор. Над его креслом шипел кондиционер. Теперь ремни можно было отстегнуть. Кардинал задремал. После того как с его плеч спал груз последних дней, он смог заснуть.
– Простите, что я к вам обращаюсь, – сквозь дремоту услышал он слова человека с соседнего кресла. Гонзага не обратил на него внимания, потому что кресло при взлете оставалось свободным. Взглянув на мужчину, он ужаснулся. На незнакомце была шляпа, на лице – красные пятна от ожогов. Ресниц и бровей не было.
– Я хочу предложить вам сделку, – тихо произнес человек с обезображенным лицом.
– Сделку? – Гонзага удивленно поднял брови. – Нет, спасибо, я не…
– Если вы хотите, – перебил его незнакомец, – спасти Церковь от хаоса, вам необходимо выслушать меня, господин кардинал.
– Я не знаю, чего вы от меня хотите и почему так странно обращаетесь ко мне: «господин кардинал». Оставьте меня в покое, пожалуйста!
Но краснолицый лишь покачал головой, будто не понимал, о чем ему говорят. Он взмахнул чем-то, что Гонзага чуть раньше принял за кусок синтетической пленки.
– Давайте не будем обманывать друг друга, господин кардинал. Фланелевый костюм от Черутти не может скрыть личность государственного секретаря. – Он нахально оскалился.
За доли секунды Гонзага попытался провести параллели между событиями прошлой ночи и человеком в соседнем кресле. Но попытка не удалась.
– Кто вы такой и чего вы хотите? – обреченно спросил кардинал.
– Мое имя здесь ни при чем. Я всего лишь хочу предложить вам сделку.
– Ну хорошо. Я слушаю.
– Вот крошечный кусочек плащаницы Господа нашего.
Через тело Гонзаги будто пропустили ток. Теперь он увидел, что в целлофановом пакете, который держал незнакомец, находится крошечный, не больше почтовой марки, кусочек материи, запаянный между двух пленок. Охряный цвет и переплетение нитей были такими же, как и у Туринской плащаницы, которую кардинал отвез в замок Лаенфельс.
Учитывая