– Немного я знаю шестиклассников, кто может себе позволить оплатить страховку на «мерседес», Отэмн.
Я закатила глаза к потолку и сделала глубокий, медленный вдох.
– Хорошо. В нашей школе появился новый ученик-Сейдж.
Мама одарила меня материнской покровительственной улыбкой, что приберегалась для ситуаций, в которых она одерживала верх.
– A-а, мы все же решили остановиться на правде.
Я улыбнулась в ответ и уже собиралась отправиться наверх, когда из кухни донесся голос папы:
– О чем вы, красавицы мои, спорите?
Он появился из-за лестницы со стеклянным стаканом и переброшенным через руку кухонным полотенцем.
Я прикусила язык, молясь, чтобы они отпустили меня переодеться, пока моя насквозь промокшая одежда не затопила всю прихожую.
– В школе появился новый ученик-Сейдж, – повторила я.
Во взгляде папы читался умеренный интерес, и он спросил, продолжая вытирать стакан:
– Ты, должно быть, рада? Из какой семьи?
Я колебалась, покусывая язык, но откладывать неизбежное не было смысла. Я перевела взгляд с него на маму.
– Атенеа.
Стакан разбился об пол, а следом, накрывая осколки, полетело полотенце. Папа открыл и закрыл рот, тщетно пытаясь скрыть свои эмоции.
– Бог ты мой… – выдохнул он, держась за грудь.
Мама подошла и принялась рукой описывать круги по его спине, хотя сама выглядела не менее шокированной.
– Кто?
– Фэллон.
– Семнадцатилетний? – спросила мама, еще больше распахнув глаза.
Я кивнула.
– Но ведь он – второй претендент на трон. Что, черт возьми, он здесь делает?
Я пожала плечами, хотя и понимала, что, раз уж начала рассказывать правду, можно раскрыть все карты.
– Он сказал, что хочет скрыться от прессы. Он живет у герцога и герцогини Виктория. – Я сделала глубокий вдох. – Они купили поместье в Дартмуте.
Они обменялись встревоженными взглядами. У меня с родителями было немного общего, но в этом наши мнения совпадали: мы не хотели, чтобы Атенеа жили где-то неподалеку.
– И еще, хотя я просила не делать этого, он рассказал в школе о нашем герцогском титуле.
Это было не совсем правдой, герцогиней была я, но так как я была еще несовершеннолетней и моими финансами управлял папа, он по обычаю носил этот титул.
Это было для него слишком. Он тяжело облокотился на перила и закрыл лицо руками.
Потом мама повела его на диван в гостиную, а я, пользуясь случаем, сбежала. Мне не было их очень уж жаль. Да, они тоже не хотели соседствовать с Атенеа, но, в отличие от меня, им не придется с ними сталкиваться.
Поднявшись в свою комнату, я быстро сняла мокрую одежду и надела самую длинную ночную рубашку и пару теплых носков. Несмотря на теплые вещи и горячую батарею, мне все еще было