Однако чем больше смотрел на него Потифэра, тем сильнее испытывал он чувство отвращения, которого не мог ничем себе объяснить. Как будто чувствуя на себе его пристальный взгляд, еврей повернул голову, и взоры их встретились, но почти тотчас же ресницы его опустились и он отвернулся.
Это не заурядная личность и не раб простой!
– Что означает чувство, почти ненависть, которое он мне внушает? – прошептал жрец. – Ужели это предчувствие чего-нибудь недоброго? Кто знает, может статься, он, чувствующий мою мысль, может быть опасен для Ранофрит.
Тут, как молния, блеснуло у него в голове подозрение, что слуга Потифара и есть тот таинственный магнит, который привлек его сестру в этот дом; ведь разница в социальном положении никогда еще не бывала помехой любви.
– Я должен знать, кто он и какую роль тут играет, – проговорил Потифара, которому при мысли, что его сестра может забыться и изменить своему долгу, вся кровь хлынула в голову. Не теряя времени, он отыскал своего зятя, отвел его в сторону и стал расспрашивать. Не заставляя себя долго просить. Потифар рассказал все, что знал про Иосэфа, хвалил его, как несравненного слугу, за его усердие и необычайные знания.
– Слишком много знаний у раба – опасно! Я не доверял бы ему и боюсь, Потифар, чтобы он не оказался змеей, которую ты согреваешь на своей груди. Этот человек возбуждает во мне отвращение, и гордость, сквозящая в каждой черте его, не сулит ничего хорошего. Продай его, сбудь как-нибудь!
Потифар расхохотался и объявил, что ни за что на свете не расстанется со слугой, который угадывает все его желания и заменить которого он не был бы в состоянии.
Первые месяцы после своей женитьбы Потифар был опьянен счастьем и даже не замечал, что Ранофрит была по-прежнему задумчива и рассеяна и что ее любовь была совсем не так горяча, как его. А так как, по роду своей службы, ему приходилось проводить много времени вне дома, то эти долгие часы одиночества навевали молодой женщине мысли одна другой тревожнее и опаснее. И ничто более не препятствовало ее болезненным мечтаниям; Верховный жрец с семьей уехал, а визиты и приемы отнимали сравнительно мало времени, тогда как Иосэфа она видела каждый день и с каждым днем влюблялась все сильнее в красивого управителя, который всегда выказывал ей самую почтительную покорность, не замечая никогда жгучих взоров, которыми она его дарила.
Молодой еврей составил свой