– Господи, сколько шума из ничего! – перебила брата Эннис. – Полагаю, ты разговаривал с Марией, которая буквально умирает от зависти к бедной Лусилле. Она – Карлетон, сирота, которая после смерти матери живет с одной из теток; и поскольку состояние здоровья этой миссис Эмбер оставляет делать лучшего, девушка приехала погостить ко мне на несколько недель в качестве прелюдии к своему официальному дебюту. Сюда ее сопровождал Ниниан Элмор и…
– Элмор? Элмор… Никогда о нем не слышал! – провозгласил сэр Джеффри.
– Очень может быть; он совсем еще ребенок и только-только закончил Оксфорд, как мне представляется. Он – сын и наследник лорда Айверли, о котором, смею предположить, ты тоже ничего не слышал, потому как, насколько мне известно, он уединенно живет в своем поместье Чартли-Плейс. Семейство родом из Гемпшира и, даже если ты о них не слышал, безусловно, респектабельное, уверяю тебя!
– Вот как… – слегка обескураженный, пробормотал сэр Джеффри. Но, переварив полученные сведения, он вновь бросился в атаку: – Все это очень хорошо! Но откуда тебе знать, что девчонка – настоящая Карлетон? Хотя, даже если и так, мне это не нравится! Единственный, кого я знаю из всего семейства, – это Оливер Карлетон…
– Дядя Лусиллы, – вставила мисс Уичвуд.
– Вот что я тебе скажу, – начал сэр Джеффри. – Он чертовски неприятный тип! Начисто лишен манер. Никогда не стесняется повернуться спиной к тому, кого не любит, полагая, что рождение и состояние дают ему право высокомерно обращаться с теми, кто не уступает ему ни в первом, ни во втором; и… короче говоря, он из тех субъектов, которых я никогда не осмелился бы представить своей сестре.
– Ты имеешь в виду, что он – безнравственный распутник? – осведомилась мисс Уичвуд.
– Эннис! – возмутился он.
– Ради всего святого, Джеффри! – нетерпеливо заявила она. – Я не вчера родилась! Если ты говоришь, что не осмелился бы представить его мне, что еще ты мог иметь в виду?
Брат метнул на нее недовольный взгляд.
– Мне представляется, ты начисто лишена деликатности, – обиженно заявил он. – Мне страшно представить, что сказала бы наша бедная мать, если бы услышала, как ты изъясняешься с поразительным отсутствием женской утонченности!
– Ну так не представляй! – парировала она. – Лучше подумай о том, что сказал бы папа. Хотя, думаю, ты содрогнулся бы и при мысли об этом. Где ты научился сладкоречию, Джеффри? Что до мистера Оливера Карлетона, вы с Лусиллой вселили в меня стойкое желание познакомиться с ним поближе. Она перечислила мне все его недостатки, которые ты мне только что живописал, кроме одного, о котором она, естественно, не подозревает, но ты его добавил. Да он сущее чудовище, как я погляжу!
– Тебя всегда отличало неуместное легкомыслие, – строго заявил брат. – Позволь тебе заметить, что оно отнюдь не украшает женщину.