– Нет.
Рэмиллис и Пол заговорили одновременно и умолкли, обменявшись взглядами. В этот момент мистер Кэмпион, наблюдавший за ними обоими, впервые осознал, что общая атмосфера происходящего была довольно необычной, а с учетом сложившихся обстоятельств – и вовсе непостижимой. В воздухе носились восторг и беспокойство.
– Нет, – повторил Рэмиллис. – Ничего им не говори.
– Ты уверен? – Она порывисто обернулась, но он смотрел в сторону.
– Милая, по-моему, не стоит, – как бы между прочим вставил Ферди Пол. – Мы придумаем потом какое-нибудь официальное заявление, если понадобится. История не особенно увлекательная, так что они не будут очень приставать. Скажите им, что миссис Уэллс уехала полчаса назад.
Паж ушел, и Пол наблюдал за ним, пока не потерял из виду. Его плечи опустились, выпуклые глаза смотрели задумчиво. Джорджия бросила взгляд на Делла, и тот подошел к ней.
– Вы, наверное, чувствуете облегчение, – сказал он.
– Вы меня понимаете, правда? – ответила она с неожиданным пылом. – Вижу, что понимаете.
Мистер Кэмпион с легкой грустью отвернулся и вдруг увидел Вэл. Она смотрела на Джорджию и, казалось, не замечала его. В очередной раз он был удивлен. Ревность – одно дело, но ненависть встречается в приличном обществе куда реже. Однажды с ней столкнувшись, трудно об этом забыть.
Глава 4
Кэмпион всегда интересовался высоким искусством пускания пыли в глаза, но сейчас, усаживаясь рядом с Аланом Деллом, чтобы насладиться произведениями дома Папендейков, он вдруг почувствовал раздражение. Вокруг происходило слишком много необъяснимого. Окружающие, безусловно, были колоритными личностями, но упорно не желали поддаваться классификации, и их реакция по-прежнему вызывала у него недоумение.
Тем временем вот-вот должно было начаться внушительное, пусть и неофициальное действо. Парадом командовали Вэл и тетя Марта, и Кэмпион забавлялся, наблюдая, как слаженно и четко они действуют, словно пара водевильных актеров.
Тетя Марта расположилась на самой широкой банкетке между двумя центральными окнами и оставила рядом с собой место для Ферди Пола. Рекс принес для Джорджии большое позолоченное кресло и поставил его чуть впереди остальных мест. Джорджия уселась в него с царственным видом и склонила голову в ожидании. Даже в таком положении ей удалось придать своему облику некоторую трагичность, напоминавшую, что перед зрителями женщина с глубоким эмоциональным опытом.
Вэл встала за ее креслом, стройная и изысканная. Она выглядела точно так, как должен выглядеть блестящий молодой художник, который вот-вот продемонстрирует свою работу, претендующую на то, чтобы стать шедевром века.
Композицию довершали работницы. Все свободные продавщицы собрались в конце комнаты, словно готовясь прочитать молитву, как это было заведено раньше в больших домах. Оттуда исходил нетерпеливый гул – им предстояло увидеть произведение, в создании которого они все приняли участие. Само их присутствие означало, что происходит