– Наши души устали, но мы идем по одной дороге, мы идем по ней вместе, и нам нет дела до того, что люди называют невозможным или глупым. У тебя есть идеи, новые идеи. Мы часто говорили об этом. Огонь в твоем сердце – это то, что я полюбила, ибо этот огонь горит для людей, а не для себя самого. В сердце Агапета тоже горел огонь, но он был нужен ему лишь для того, чтобы снискать славу на поле битвы. Я же видела, как ты заботился о деревнях, как болело у тебя сердце за сирот, калек и убогих, и я заметила, что сердце твое полно не только сочувствия, но и разочарования оттого, что ты ничем не можешь им помочь.
– Я никогда не говорил с тобой о своем разочаровании, – помолчав, сказал Эстульф.
– Разве мы только что не говорили о нашей близости? Я знала, что ты чувствуешь, и страдала вместе с тобой. Бедный Эстульф. Были дни, когда больше всего на свете тебе хотелось изменить ход вещей.
– Д-да, – неуверенно протянул он, хмурясь.
А потом, словно устыдившись такого ответа, он поцеловал меня, и его поцелуй был долгим и нежным. Не отрывая уст от моих губ, Эстульф склонился надо мной, его волосы упали мне на лицо, глаза влажно блеснули.
– Скажи мне, – спросил он, – это плохо, что я не так хотел стать графом, как жениться на тебе?
Я мягко улыбнулась.
– Плохо ли это? Это прекрасно. Ты нравишься мне таким, какой ты есть, Эстульф. Будь таким графом, каков ты муж, и таким мужем, каков ты граф. Вместе мы воплотим в жизнь твои желания, ставшие и моими. Я верю в тебя, Эстульф. Будем же мужественны. Агапет был трусом и только в бою отваживался рисковать жизнью. Мне кажется, не то страшно, что он умер, а то, какая смерть настигла его, – коварное убийство в купальне. – Я улыбнулась.
Эстульф покрыл мое лицо поцелуями.
– Будь у Агапета пять тел, он пожертвовал бы всеми ими, лишь бы обрести героическую смерть в бою.
Мы засмеялись.
– Наверное, там, где он теперь, ему очень скучно без меча.
– Поэтому я и приказал положить в его могилу меч.
– Быть этого не может!
– Может. Ты же сама сказала, что я должен взять на себя все хлопоты, связанные с похоронами. По-моему, я все сделал правильно. Когда наступит Страшный Суд, Агапет будет во всеоружии.
Мы прыснули. На свадьбе мы выпили немало вина, но не вино дарило нам веселую злость и толкало на богохульство. Мы были счастливы. Счастливы оттого, что будущее принадлежит нам, а не Агапету.
– Бедный Агапет! – крикнула я, захлебываясь от смеха.
Когда мы успокоились, Эстульф, помолчав, повторил мои слова:
– Бедный Агапет… – прошептал он и склонился надо мной.
Эстульф возлег со мной во второй раз этой ночью, и я любила его, словно разгоняя все зло, скопившееся в этих стенах. Жаром любви я хотела развеять призраков Агапидов, которые жили, любили, зачинали и рожали в этом замке. Мы свергли Агапидов с графского трона нашими поцелуями.
Под утро, когда наступила