– Мимин! До чего же ты стала серьезная, красавица моя! – прозвучал знакомый негромкий голос.
Элизабет Маруа стояла возле нее, как всегда, смешливая и пухленькая. Ее светло-русые волосы по-прежнему вились, но были короче, чем раньше. В свои сорок два она выглядела восхитительно. Эрмин с нежностью посмотрела на нее. Многие годы эта женщина заменяла ей мать.
– Бетти, дорогая! – воскликнула она. – Как я счастлива, что вижу тебя! Время проходит, но как только я рядом с тобой, то чувствую себя в безопасности, как раньше, когда была маленькой, а ты всегда умела приласкать и утешить меня. Я проведу зиму в Валь-Жальбере, и на этот раз, даю слово, у нас будет время посудачить у камелька. Я буду приходить так часто, что тебе это скоро надоест.
– Вот уж тут ты ничем не рискуешь! – запротестовала Бетти, смеясь. – Мимин, я разделяю твое горе. Потерять ребенка – что может быть страшнее? Я так плакала, когда Лора сообщила мне эту ужасную новость! А теперь еще твой муж ушел в армию… Всем сердцем жалею тебя.
Эрмин утешило сострадание ее бывшей опекунши. По крайней мере, Бетти не боялась говорить то, что думает и чувствует.
– Спасибо! Мне так сейчас нужна поддержка!
Они бы еще долго болтали, но к ним подошел Симон с бокалом шампанского в руке. За ним появился его отец, Жозеф. Двое мужчин одной крови были очень похожи между собой. Оба брюнеты с темными глазами на загорелых лицах. Но младший Маруа унаследовал от своей матери более мягкие черты и обольстительную улыбку.
– Ну, Мимин, – воскликнул он, – ты выбралась из своей хижины в глухой чаще, чтобы вернуться сюда к нам? Как здорово, что ты здесь!
– Моя хижина превратилась в дом со всеми удобствами! – возразила она, как можно более весело. – Тошан просто сотворил чудо.
– Не считая безумной затеи пойти в армию, имея троих детей, – отрезал Симон. – Если бы у меня на руках была семья, никто не заставил бы меня отправиться на войну. Женюсь на первой попавшейся блондинке, чтобы избежать этого.
– Замолчи! Как тебе не стыдно, Симон! – закричал на него Жозеф Маруа. – Слышишь, Мимин? Мой сын не желает воевать! Будь я моложе, я бы не вел такие речи, пошел бы в армию, как Тошан, – вот человек, достойный этого звания!
Симон скорчил недовольную мину и отошел. Испуганная до смерти Бетти вздохнула.
– Я бы предпочла, чтобы мой муж рассуждал, как Симон, – заметила Эрмин. – Но мне приятно, Жозеф, что теперь вы оцениваете Тошана по заслугам, хотя раньше относились к нему неодобрительно.
Рабочий почесал свою седеющую бороду, бросив смущенный взгляд на молодую женщину. Девять лет назад он был категорически против их начинавшегося романа. Он считал, что индеец монтанье, метис, не может быть порядочным человеком.
– Это дело прошлого, Эрмин, –