Его настроение было таким скверным, что хотелось кого-нибудь прибить. Он был ужасно зол на Наташу, но еще сильнее – на себя. Почему он так болезненно воспринимает ее враждебные выпады? Он должен относиться к ним если не с полным безразличием, то хотя бы с философской иронией, как всегда надлежит относиться к женским капризам. Ни одна женщина на свете не стоит того, чтобы такой мужчина, как он, лишился из-за нее душевного покоя. И Наталья Струйская, урожденная Голубцова, не станет исключением из общего правила. Много чести для дочки обнищавшего захолустного дворянина!
Покончив с обедом, Павел велел принести вина. Он не торопился возвращаться к Наташе. Сначала нужно полностью успокоиться, чтобы не вспылить, если непримиримая компаньонка обрушится на него с новыми нападками. А в том, что она не замедлит это сделать, Павел не сомневался. Судя по всему, она поставила перед собой цель досаждать ему при каждом удобном случае. Ну что ж, теперь он будет все время держаться начеку.
Напрасно он думал, что сумеет добрым отношением победить ее враждебность! Наташа ненавидит его, как самого заклятого врага, и упорно не желает расставаться со своей ненавистью. Она цепляется за свою давнюю обиду, как за некий оплот… вот только против чего? Он не дал ей выйти за Мишеля, но ведь она не стала из-за этого несчастной!
Громкий возглас кучера, донесшийся со двора, прервал размышления Павла. Чертыхнувшись вполголоса, Павел бросился из трактира, на ходу вытаскивая саблю из ножен.
– Что такое, Степан, что случилось?! – закричал он, подбегая к кучеру и оглядываясь по сторонам в поисках Наташи. Ее нигде не было!
– Барыня пропала, – трясущимися губами выговорил Степан. – Я вышел на двор, смотрю, а их сиятельства не видать. Я принялся звать… – Он безнадежно махнул рукой.
В этот момент их окружили дети, игравшие рядом с трактиром. Они наперебой принялись рассказывать, как во дворе внезапно появились двое всадников в синих офицерских мундирах и как один из них на ходу подхватил барыню, перекинул через седло своего коня, а затем они куда-то умчались.
– Не иначе, барин, как это лиходеи французы, – проговорил Степан, осеняя себя крестным знамением. – Уж не знаю, откуда они тут взялись, но раз на них были синие мундиры, то это, верно, они.
Павел не ответил, потому что его внимание привлекла молодая пара: дама и кавалер в костюмах для верховой езды. Они только что подъехали к трактиру, вероятно, с намерением перекусить, и теперь с любопытством прислушивались к тому, что здесь происходит. Причем кавалер уже успел спешиться, а дама еще оставалась в седле. Павел тотчас окинул цепким взглядом свободную лошадь и нашел, что та выглядит достаточно крепкой и выносливой.
– Степан, – быстро проговорил Павел, – езжай до следующего постоялого двора, сними там комнату и дожидайся меня.
Затем он подошел к молодой паре.
– Сударь, – внушительным голосом обратился Павел к кавалеру, – со мной только что случилось несчастье: мою жену похитили проклятые французы. Мне нужна ваша