– Это танец любви, – сказала она.
– Я знаю, – он улыбнулся, посмотрел ей в глаза. – Не бойся меня смутить, я ведь не безусый мальчишка, а столетний юноша. Танцуй.
Она закрыла глаза, закружилась, запела. В какой-то миг ей показалось, что звучит музыка, что она парит над землей, что кто-то сжимает ее в своих объятиях. И от этого по телу разливается сладостная истома, а сердце бьется так, что вот-вот вырвется наружу. Но этого не произошло, потому что музыка смолкла.
Танцовщица открыла глаза и увидела, что они с Пьером снова в замке. На мраморном полу остались отпечатки ее ног, испачканных в грязи, по которой она бежала. Пьер сидит на высоком стуле, напоминающем трон. Одет он в дорогой наряд и выглядит старше, чем прежде.
– Ты хорошо владеешь своим телом, – сказал он. – Я видел много танцовщиц, но не одна из них не увлекала меня так, как ты. Откроешь мне свой секрет?
– У меня нет никаких секретов, – ответила она. – Я просто танцую то, что чувствую.
– Я танцую чувства, – проговорил он нараспев. – Как это просто и как мудро. Теперь мне понятно, почему так непохожи между собой все твои танцы. Они завораживают, заставляют сопереживать и увлекают в страну грез. Но именно это и плохо. Люди должны жить в реальном мире.
– Почему же ты живешь здесь? – спросила она, пристально глядя на него.
– Я? – он улыбнулся. – Неужели ты еще не догадалась, кто я?
Она покачала головой.
– Я – лесной дух, волшебник, призванный помогать тем, кто заслуживает мое расположение, – сказал он. – Ты мне понравилась, Федора. Я давно приметил тебя и все ждал удобного момента, чтобы протянуть тебе руку помощи. Рад, что этот момент наконец-то настал, – поднялся, протянул ей руку.
Она посмотрела в его глаза, спросила растерянно:
– Ты помогаешь мне бескорыстно?
– Конечно, – он улыбнулся, а в глазах появился странный блеск. – Помогать друг другу – это прекрасно. Жить с пользой для других – прекраснее вдвойне. Ты сама это скоро поймешь.
– Надеюсь, – сказала она, подав ему руку.
Он крепко сжал ее двумя руками, сказал:
– Хорошо, что ты доверилась мне. Теперь все будет по-иному. Ты готова к новой жизни?
– Обстоятельства складываются так, что у меня просто нет иного выбора, – ответила она. – Наверно, я должна радоваться, что встретила тебя, Пьер. Но пока я не могу радоваться. Я все еще растеряна, напугана, огорчена. Мне нужно время, чтобы успокоиться.
– Я помогу тебе обрести душевное равновесие, – сказал он, выпустив ее руку из своих. – Пойди, искупайся в реке, смой с себя всю грязь, которая к тебе прилипла. Освободись от прошлого.
– Хорошо, – сказала она и отправилась к реке.
Ее обрадовало то, что вода была теплой, как парное молоко. Это сравнение напомнило Федоре о том, что она еще ничего не ела, и кружка теплого молока с хлебом была бы кстати.
– Чувство голода пройдет, если не думать о еде, которая не может появиться из воздуха, – сказала она сама себе.
– Может, – сказал кто-то за ее спиной.
Федора обернулась, увидела