Прислушалась…
Голос второго был необычный, как будто он не говорил, а тихо совсем шептал. Странно, но теперь Маша воспринимала странный свист, как речь. Слышен был тихий, свистящий шёпот. Маше, валявшейся совсем рядом на полу галереи, было все хорошо слышно. Этот тихий разговор двух субъектов нашел в опустевшей Машиной голове свое место и разговор был понятен. Говорили двое точно не по-русски. А тогда на каком языке?
Девочка зябко обняла плечи, подтянула коленки к лицу.
«С ума схожу».
Разболевшуюся голову совсем опустила, достав подбородком коленки, подтянутые к животу. Показалось даже, что из носа пошла кровь. Маша осторожно вытерла нос ладонью, лизнула, соленое – точно кровь.
Видеть она ничего не видела. Они стояли где-то рядом- руку протяни, найдешь…
– Ее лошади наверху у двери. Она сюда спустилась от двери, пахнет от нее лошадиным потом и потом следы на ступенях ее…, – молчание, – ее будут искать. Дверь нужно закрыть снаружи, закроешь и вернешься через второй проход.
– Давай ее оставим себе.
Коротышка говорил тихо, но второй вообще, как будто и не открывал рта, видеть не видела, но чувствовала и рисовала картину: два тела молча стоят напротив друг друга и речь идет из ниоткуда. И у Маши их голоса просто раздавались в голове, будто она в наушниках.
– Ты хотел сказать: давай оставим тебе? – ответили вяло и без интереса.
– Ну да, давай? Тебе не нужно, а я так развлекусь в этой глуши.
– Она ребенок и развлечение будет коротким.
– Ну и что? коротким, так коротким, она как раз моего роста, худая и молодая. На пару часов хватит. Здесь все равно нам трое земных суток еще возиться.
– Она не твоего роста, она роста ребенка. И ребенок по сути, хотя… – Второй незнакомец замолчал на миг… – Нет, нужно избавиться от нее. Волокем назад к лошадям, дверь скроем, ее обездвижим, и через пару часов она сама замерзнет. Я сделаю так, что мороз усилится. Найдут уже мертвой и без телесных повреждений.
Маше показалось, что второй незнакомец усмехнулся, а коротышка отчетливо вздохнул с явной досадой. Или показалось? Разговор продолжался, но уже ее не касался.
«Нужно тикать в темноте, пока они разминаются в словесной баталии». Маша чуть пошевелила рукой. Тело слушалось. Подняла чуть голову.
«Черт, голова болит, и кровь идет!»
Маша обратила внимание на язык- чужой, она такого не учила, но понимала. Странно. И была еще странность, хотя речь и волосатого коротышки и второго была грамотна и обывательски проста. Так говорят в крупных городах России. Что в речи настораживало? Маше понять не удавалось, как будто она слышала уже