Яркая искра мелькнула в чёрной воде, будто падающая звезда сверкнула в густом ночном небе. Изабелла вздрогнула, приходя в себя, и с интересом уставилась на реку, пытаясь понять, что бы это могло быть. Однако оно не спешило повторяться. Девушка со вздохом подняла взгляд.
Удивлённо расширила глаза. Так не бывает! Что это такое?
И куда же делся Каир?
Багрово-чёрные тучи плотно укутали тёмно-сизое небо. Стояла настолько глубокая тишина, что Изабелла слышала удары собственного сердца, и они казались оглушительно громкими. Вокруг был хаос – самая безнадёжная, безысходная и печальная разновидность.
Разрушенные до основания здания. Когда-то – надёжные сосуды домашнего уюта, теперь – бесполезные груды железобетонного хлама.
Разбитые, выеденные ржавчиной автомобили. Большинство придавлено к земле сокрушительной силой. Повсюду битое стекло и обломки металла, и запах крови.
Смешанный с запахом грозы. Пронзительное сочетание свежего, бодрящего аромата озона – и густого, терпкого, металлического запаха крови.
И люди, повсюду люди… вернее, то, что от них осталось.
Возле правой ступни Изабеллы – белая рука, совсем недавно принадлежавшая юной женщине. Разум Изабеллы машинально подмечал мелкие детали: ссохшиеся обрывки вен и артерий, сломанную желтоватую кость, чёрную грязь под посиневшими ногтями. В душе девушки, словно мчащийся с горы снежный ком, нарастало неизъяснимое чувство, лихорадочная смесь ужаса и отвращения, – нарастало и готово было вырваться в крик.
Но крика не было. Изабелла перевела дыхание, облизнула пересохшие губы. Это должно быть её испытание, а значит, всё, что она видит вокруг, нереально.
А значит, где-то поблизости летает сияющая белая птица.
Изабелла огляделась, усилием воли заставляя себя не обращать внимания, не замечать бесчисленные тела людей, небрежно, словно сломанные игрушки, раскиданные вокруг. Она не хотела видеть, – но видела, и отныне её кошмары обогатятся новыми подробностями.
Ни крови, ни разбросанных по асфальту внутренностей, ни запаха тлена, ни вьющихся мух. Всё очень аккуратно. Аккуратно оторванные конечности. Аккуратно переломанные тела. Будто это не живые люди, а куклы, с которыми всласть наигрался жестокий малыш. И глаза кукольные: пустые, мёртвые глаза. Вот только лица искажены страданием и болью. Куклы такими не делают.
И тишина, глубокая, абсолютная тишина, такая, что дыхание кажется громом, и пространство содрогается со стуком сердца.
А птицы нет.
Изабелла стоит посреди хаоса и ждёт – её появления, кары