Но верхом совершенства становится лгун, верящий в истину того, о чем он говорит. Без таких лгунов ни один правитель обойтись не может. Возьмите, например, дипломата. Что бы происходило в мире, если бы этот дипломированный лгун говорил правду?..
На обыденном уровне ложь просто приятна, на государственном – полезна. Умные душу тешат ею, дураки в нее верят! И живут все в ложном свете таким образом, каким ложь позволяет им.
Общество, чтобы хоть как-то защититься ото лжи махровой, безграничной, прибегает к законодательству, иными словами ко лжи узаконенной. И на ниве такой государство не только живет, но даже процветает… иногда.
Горе правдолюбцу – он часто не знает того, что правда его тоже ложь, только неузаконенная, пропущенная через душу и сердце!
И за такую «истину» борясь, страдают в мире себе подобных, их изолируют, их убивают… а им все не терпится, хотят ею поделиться с другими…
Ложь может быть прямой, когда источник открыто сам любуется своей ложью, и другим дает возможность ею насладиться. Он не опасается разоблачения, поскольку она и так видна, правда, не тем, кто хочет быть обманутым. Ложь может быть скрытой, многоходовой, к источнику ее приходится долго докапываться, если она только чего-нибудь стоит…
Разбираться в клубке лжи государственной бессмысленно – цель не стоит свечей! А вот в том, что к тебе идет ложь, опоясанная «объективными» обстоятельствами, догадаться все же должен! Не распутаешь клубок, – туго придется!
Вот и становишься ты детективом во имя спасения самого себя от напасти, пусть и не угрожающей жизни!
С такой многоходовой ложью пришлось мне столкнуться, когда я был молод, но в беспечности меня упрекнуть и тогда было нельзя…
…На должность снятого заведующего областным отделом здравоохранения Бориса Григорьевича Львова прислали нового, с фамилией Тимофеев. Казалось, что этот факт никоим образом меня касаться не может… И вдруг меня вызывают в облздравотдел и предлагают занять должность заведующего отделом здравоохранения гор. Орла. Казалось, что я должен прыгать от радости, ликуя: престижно в 28 лет занять такую высокую должность, но я заартачился, считая себя талантливым, чуть ли не гениальным в области судебной медицины! Я попросил предоставить мне сутки для размышления. Я понимал, что не пуп