– Быть может, восстановить отдельный престол Западно-Римской империи? – невольно увлекаясь, спросил Сильверий.
– Который был бы лишь пешкой в руках римского первосвященника, – докончил Цетегус, отхлебывая фалернское. – Что ж, это возможно, конечно. Но не удобней было бы для этой цели восстановить Римскую империю?
Глаза Цетегуса впились в бледное лицо архидьякона, увлеченного до полного забвения при своей всегдашней осторожности.
– Что ж, быть может, мы и доживем до того времени, когда римский первосвященник будет властителем Италии, Рим – его столицей, а короли варварских земель – Франции, Германии и Испании – покорнейшими сыновьями Католической церкви…
– Не дурной план, Сильверий, но жаль, что несколько преждевременный… Раньше чем делить шкуру готского медведя, надо свалить его, что не так-то легко, друг мой… Итак, пока что предлагаю тебе древний римский тост: «Да погибнут варвары!..»
Осушив чашу до дна, Цетегус поднялся с места и набросил свой грубый плащ на плечи.
– Ночь приближается к концу, а мои невольники должны найти меня на рассвете в моей постели, во избежание лишних пересудов и опасных сплетен. До свидания, Сильверий.
Архидьякон долго смотрел вслед ушедшему римлянину, слегка покачивая головой.
– Странный человек, – прошептал он наконец. – И хорошее орудие. Надо только позаботится о том, чтобы это орудие сломилось вовремя… Ну да церковь римская вечна, а люди непрочны… всегда и все…
В спальне на мозаичном столике у постели Цетегуса лежало письмо, перевязанное шелковым шнурком и запечатанное большой королевской печатью. Сдвинув брови, римлянин разрезал кинжалом шнурок и, развернув складные навощенные дощечки, прочел следующие строки:
«Цезарю Цетегусу, патрицию и сенатору римскому, шлет привет Марк Аврелий Кассиодор. Наш король и повелитель при смерти. Его дочь и наследница желает тебя видеть, чтобы переговорить с тобой еще при жизни своего отца. Тебя прочат на один из важнейших постов Итальянской готской империи. Приезжай немедленно в Равенну».
V
Мрачная тишина свинцовой тучей охватила древнюю Равенну, резиденцию короля готов, императора итальянского, победоносного варвара Теодорика Великого.
Старинная крепость римских цезарей испытала немало переделок, значительно изменивших строгую выдержанность ее архитектуры.
Воинственная привычка двора потребовала уничтожения внутренних стен и перегородок, превращая уютные маленькие комнаты в казармы, склады оружия, фехтовальные и гимнастические залы.
С той же целью новые толстые стены соединили близлежащие здания с дворцом, создавая внутреннюю крепость в крепости, способную выдержать не один десяток приступов. Посреди главного двора, в высохшем