История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I. Петр Рябов

свою власть ни вечем, ни боярством, ни дружиной, ни традицией. Как заметил В.О. Ключевский: «Понятие о князе, как о личном собственнике удела, было юридическим следствием значения князя, как заселителя и устроителя своего удела». А, по мнению С.Ф. Платонова: «В лице князя произошло соединение двух категорий прав на землю: прав политического владельца и прав частного собственника». Отныне князь воспринимал себя не «находником», не временщиком – случайно приглашённым вечем города или ненадолго получившим по «лествичному праву» данную территорию (пока не освободится что-то получше) в качестве военного предводителя, но – полновластным хозяином земли, делящим ее на части (уделы) между сыновьями. Теперь захваты земель становятся основой и главным «нервом» княжеской внешней политики, навязчивой идеей, двигающей князьями (ибо захваты означают рост их силы, богатства, авторитета).

      Следует отметить, что указанные процессы не получили окончательного и завершённого характера, а были лишь одной (хотя и преобладающей) из тенденций на северо-востоке Руси. Ведь и старое «лествичное право» (и представление о родовой собственности Рюриковичей на русскую землю), и вече, и боярство, и права дружины всё еще сохранялись (пусть и в урезанном виде), вызывая ожесточённую борьбу между князьями (опиравшимися на своих слуг, дворян и новые города) и боярством, вечем и старыми городами. Что же касается земельной собственности, то, наряду с «дворцовыми» землями, принадлежащими непосредственно князю, обрабатываемыми его холопами (доходы с них шли на содержание княжеского двора), сохранялись «чёрные» земли, находившиеся в пользовании вольных земледельцев, плативших князю умеренную дань, а также церковные и боярские «вотчинные» земли. На них земледельцы были лично свободны и могли переходить от одного хозяина к другому. В свою очередь, бояре и дружинники также имели право перехода от князя к князю – однако, это право в реальности ограничивалось как стремлением князей его урезать, так и связью бояр со своими землями, остававшимися на территории именно данного княжества.

      В общем, социально-политическая ситуация на северо-востоке Руси, в целом способствовавшая усилению деспотической власти князей, оставалась динамичной и неопределённой. На протяжении столетия здесь сменились три ярких фигуры – три князя, стремившихся к самовластию внутри своих княжеств и к доминированию надо всей остальной территорией Руси.

      Первым суздальским удельным князем был Юрий Владимирович, сын Владимира Мономаха, получивший за свои вечные агрессивные хищнические притязания характерное прозвище – Долгорукий. Этот князь, уделявший большое внимание развитию своего княжества и основавший в нём многие крепости и города (Дмитров, Москву, Переяславль-Залесский), однако, всю свою жизнь традиционно стремился к захвату Киева. В конце концов ему удалось осуществить свою мечту и сесть на вожделенный киевский стол, но вскоре (в 1157 году) он был отравлен киевскими