– Женщины больше не виделись, поскольку Леони не хотела, чтобы племянница выходила замуж. Она не встречается и с доктором Бреселем, поскольку обвиняет его в том, что он пытался ее отравить своими лекарствами.
– Он действительно пытался ее отравить?
– Разумеется, нет! Я просто хочу, чтобы вы поняли, какая это женщина… Вернее, была. Работая начальницей почтового отделения, она прослушивала все телефонные разговоры, читала почтовые открытки. Таким образом, она знала секреты всех и каждого. Ей было нетрудно настраивать людей друг против друга. Большинство ссор между родными или соседями происходили именно по ее вине.
– Итак, ее не любили.
– Конечно, нет.
– В таком случае…
Казалось, Мегрэ говорил, что все становится простым, что с того момента, когда женщина, которую все ненавидели, умерла, каждый должен был бы радоваться.
– Только и меня они не любят.
– Из‑за того, о чем вы мне рассказали?
– Из‑за этого и из‑за другого. Я не местный. Я родился в Париже, на улице Коленкур, в ХVIII-м округе, а моя жена – с улицы Ламарк.
– Ваша жена живет с вами в Сент-Андре?
– Мы живем вместе с нашим сыном, которому недавно исполнилось тринадцать лет.
– Он ходит в вашу школу?
– Другой школы просто нет.
– Его приятели вменяют ему в вину, что он сын учителя?
Мегрэ и это было известно. В его памяти всплывали детские воспоминания. Сыновья фермеров злились на него, сына управляющего, который предъявлял счета их отцам.
– Поверьте, я не даю ему поблажки. Я даже подозреваю, что он нарочно учится хуже, чем мог бы.
Постепенно мужчина успокаивался. Теперь его глаза смотрели не так испуганно. Он не был сумасшедшим, который выдумывает небылицы, чтобы привлечь к себе интерес.
– Леони Бирар выбрала меня мальчиком для битья.
– Не имея на то причин?
– Она утверждала, что я настраиваю детей против нее. Уверяю вас, мсье комиссар, это неправда. Напротив, я всегда пытался убедить их, что им следует вести себя с ней как хорошо воспитанные дети. Она была очень толстой, можно сказать, огромной. Похоже, она носила парик. Кроме того, у нее на лице была растительность, настоящие усы, черные волоски на подбородке. Этого было вполне достаточно, чтобы мальчишки смеялись над ней. Вы меня понимаете? Каждый пустяк мог привести ее в ярость. Например, если она видела, как ребенок припадал лицом к стеклу и показывал ей язык, она вставала со своего кресла и начинала угрожающе размахивать палкой. Это забавляло ребятишек. Это было их любимым развлечением – привести мамашу Бирар в ярость.
Разве в его деревне не было подобной старухи? В его времена такой фурией была галантерейщица, мамаша