Если бы Лаба было лет сорок, если бы он был шире в плечах и курил сигары, комиссар ни на секунду не усомнился бы, что обнаружил человека, побывавшего на улицах Пастер и Вано и забравшего с собой Пикемаля. Но Лаба было всего тридцать шесть. Он был типичным корсиканцем. Маленький, щуплый, он носил ботинки на толстой подошве, чтобы казаться выше, а на лице его красовались темные завитые усики. Наконец, с утра до вечера он курил сигареты, о чем свидетельствовали пожелтевшие от табака пальцы.
И все равно его появление здесь наводило на очень интересную мысль. Мегрэ уже ругал себя за то, что так свято уверовал, будто интересующий его человек обязательно должен принадлежать к Службе безопасности. Например, Лаба. Да, когда-то работал там, но уже давно не работает. И кроме него в Париже существовало не менее дюжины полицейских, от которых Служба точно так же в свое время избавилась по схожим причинам. Комиссар решил немедленно раздобыть себе список. Он чуть было не пошел звонить Лукасу и не сделал этого лишь потому, что, каким бы странным это ни показалось, постеснялся пересекать зал под внимательным взглядом Маскулена.
Маскулен, отказавшийся тем временем от десерта, пил кофе. Мегрэ тоже не взял десерт, а, заказав кофе и коньяк, принялся набивать погасшую трубку, пытаясь припомнить всех, кого знал с улицы Сосэ. Иногда ему казалось, что он вот-вот вспомнит нужное лицо и имя, но оно неизменно ускользало.
Как только ему в первый раз рассказали о массивном на вид широкоплечем мужчине, и особенно после того, как к описанию прибавилась сигара, у Мегрэ в памяти что-то шевельнулось. Комиссар был так погружен в свои размышления, что не заметил, как Маскулен поднялся, вытер губы салфеткой и обменялся несколькими словами со своими спутниками. Мегрэ обратил внимание на депутата лишь тогда, когда тот, слегка отодвинув столик, прямиком направился к нему неторопливым прогулочным шагом.
– Комиссар, вы позволите? – спросил Маскулен, берясь за спинку свободного стула.
Лицо его было серьезно, не считая легкого дрожания уголка губ, которое вполне могло быть нервным тиком, а не улыбкой.
На секунду Мегрэ растерялся. Такого он не ожидал. Он никогда раньше не слышал голоса Маскулена, который, оказывается, обладал глубоким приятным тембром. Поговаривали, что именно благодаря этому голосу, заставлявшему забыть о неприятной внешности Великого Инквизитора, некоторые дамы рвались занять места в Палате в те дни, когда он должен был там выступать.
– Какое любопытное совпадение, что вы появились здесь именно сегодня. Я ведь как раз собирался вам звонить.
Мегрэ оставался равнодушным, всеми силами пытаясь максимально усложнить задачу депутату, но тот нисколько не смущался молчанием