– Не балуй! Что золотишко донес, спасибо. Куды бы мне, однорукому? А ныне лети себе с богом.
Левицкий вряд ли его слышал. Глаза прапорщика закатились, изо рта вырывалось сипение, но пальцы судорожно сцепились, не разжимались.
Осердясь, Семенчук попробовал ударить по руке носком валенка. Чуть не потерял равновесие, качнулся. Выпустил лямку, чтобы не упасть.
В падении тело перевернулось вниз головой. Тяжелый мешок ударился о лед первым. Ткань лопнула, во все стороны разлетелись желтые блестки.
Сверху, с тропы казалось, что мертвец лежит на белом, со всех сторон окруженный золотой пыльцой.
Толстый ледяной панцирь выдержал, не проломился.
– Тьфу, незадача! – сказал вахмистр. – Ладно, после слазаю.
Не очень-то он и расстроился. Убийцу распирало радостное волнение. Оказавшись вблизи от цели, он будто немного повредился в уме.
Приговаривал, напевал, а то и приплясывал.
Отойдя от места преступления метров на десять, он оказался у входа в узкую трещину, расколовшую высокий берег сверху донизу.
– Э-ге-гей! – заорал Семенчук во весь голос. – А вот и я! Не ждали?
Ему ответило дерганое эхо: «Ждали, ждали, ждали!» Он расхохотался.
– Ну то-то.
Протиснулся в щель, заковылял по осыпавшимся камням. Лаз постепенно расширялся. Превратился сначала в расщелину, потом в темное ущелье. Справа показались три прямоугольные дыры, когда-то пробитые динамитом.
Вахмистр всхлипнул.
– Жизня моя жизня, колечко золотое… Закольцевалась, родимая.
Он миновал первый вход, второй. Возле третьего остановился. Поставил на землю заплечный мешок, развязал. Погладил дощатое ребро ящика, вынул фонарь.
Перед тем как войти, задрал голову и посмотрел вверх, на светлую полоску неба, с двух сторон стиснутую кручами.
– «Имел бы я златые горы и реки полные вина»! – запел Семенчук, но дальше первого куплета дело не пошло. Эхо тоже хотело участвовать в пении, но только мешало.
– Ладно. После попоем…
Пригнувшись, он полез в недлинный тоннель, скоро закончившийся большой естественной пещерой. Там вахмистр зажег фонарь. Луч погулял по стенам, по неровному полу. До свода не достал.
– Где она тута? Ага!
Осторожно переставляя ноги, чтоб не споткнуться, он направился в дальний угол, где лежала груда больших камней. Остановился. Дыхание стало прерывистым.
В ярком пятне света что-то белело.
Это была кость, зажатая между глыбами.
– Лежишь? Рученька ты моя… Вишь, и без тебя управился.
Вахмистр прошел дальше. За каменной осыпью в стене спряталась нора, проделанная в породе взрывчаткой и киркой. Стенки поблескивали крупицами серного колчедана, который часто сопутствует золотому месторождению.
– Блестите? – сказал Семенчук колчедановым искоркам. – Поблазнили золотом, да