Последнее замечание, кстати, относилось не столько к Ноблю, сколько ко мне. Я схватился за голову, не зная, что делать, чем сильно напугал приятно захмелевшего Гельмута.
Ах, Урсула, девочка, что же ты наделала?! Больше всего меня поразило то, откуда Урсула узнала, что у Мессершмитта руль высоты отказал именно потому, что в хвостовое оперение было подложено шило. Наверное, она всё-таки видела, как я его туда подложил.
В следующий миг я взял себя в руки. Гельмут ничего не должен знать о том, что шило – моих рук дело.
Мы дружно пожалели Урсулу. Я вторил Гельмуту, как второклассник учителю. Как она решилась на такое дело, зачем устроила диверсию?
Когда в бутылке не осталось ни капли, Гельмут вдруг, тяжко вздохнув, сообщил, что теперь Урсулу вряд ли когда-либо выпустят. Предварительная проверка сразу открыла мотивы её поступка.
Оказывается, девушка при поступлении на завод скрыла в анкете информацию о своём двоюродном брате. Карл Шиммель был коммунистом. Он два или три года сидел в концлагере за участие в антифашистских выступлениях.
Меня так властно схватило за горло уныние, что Гельмут решил прийти на помощь. Он возжелал, видите ли, меня развлечь.
Бродяга Гельмут повёл не куда-нибудь, а в тот самый секретный тоннель, который скрывался за той самой бронированной дверью.
– О, вам предстоит впечатляющая экскурсия, герр Валерий! Обещаю.
6
Тоннель, в самом деле, был довольно живописен. Как пояснил красный, как варёный рак, Гельмут, так на него почему-то из всех спиртных напитков действовал лишь один французский коньяк, пригородная подземная железнодорожная сеть фюрера была предельно простой и состояла из двух веток. Они соединялись как раз неподалеку от военного аэродрома в предместье Берлина, того самого аэродрома, над которым проходили демонстрационные полёты, в том числе с моим участием.
Один конец ветки вёл от аэродрома в депо, где стоял наготове бронепоезд фюрера. Именно по этой ветке мы с Гельмутом сейчас ехали на дрезине, но не в сторону депо, а в сторону аэродрома.
Мы, как туристы, любовались великолепными сводчатыми потолками. В тусклом свете лампочек они напоминали своды карстовых пещер, славящиеся своими сказочными рельефами.
Второй конец ветки сливался с берлинским метро и никто не знал, по какому маршруту она шла, поскольку дальше начиналась разветвлённая железнодорожная инфраструктура берлинского метрополитена. Гельмут сказал, что самым популярным у фюрера мог быть, конечно, маршрут в сторону рейхсканцелярии.
Дрезина была ручной. Мы довольно интенсивно работали железной ручкой, и постепенно развили приличную для такой колымаги скорость.
Вдруг