– Да.
– Противогаз не забудь… Ну, по моей части, пожалуй, всё… Мне что одного тебя вести, что с инструктором, одна только разница – для глаз одну чёрную повязку брать или две…
– Петрович? – спросил я.
– Да?
– А Вы помните, говорили о кобуре, может… правда, как рассчитываться с Вами буду, честно, не знаю, а?
Бурмистров улыбнулся, подошёл к своему импровизированному, совершенно невообразимым образом сбитому из разных дощечек шкафу. Порылся внутри.
– А портупея-то у тебя есть?
– Неа, – ответил я. – Но я хоть кобуру буду к одежде крепить булавками, а то ведь каждый раз приходится карман из ткани пришивать под ПМ, а на это ну никакого времени не остаётся.
– Держи, – он протянул мне сначала кобуру, затем портупею.
– Спасибо! – от всей души сказал я.
– Не спеши, вот возьми, – и он сунул мне в руку четыре галеты и луковицу средней величины. – А вот теперь ступай, и завтра не опаздывай.
– Спасибо, Петрович, спасибо Вам огромное!
На обратном пути я заскочил в тренажёрный грот, суверенное государство двух курсантов – Славы Савилова и Серёжи Ходячих.
– Гарвий, мы тебя целый день ждём, – насупился Слава, – садись быстрее.
Значительно старше всех нас, он был небольшого роста, при котором обладал огромной головой.
– Серёжа, заряжай, – закричал он Ходячему и убежал наверх, по пути выключив освещение. Грот представлял собой не что иное, как малюсенький кинозал. Мне предстояло просмотреть небольшую программу, состоящую из нарезок самых разных фильмов и передач, кусочки которых были подобраны по одному принципу: на них были солнце, небо, листва, улицы, луга, – одним словом, поверхность.
Когда человек долгое время находится под землёй, тем более, живёт, при выходе наружу с ним случается некое подобие шока от резкого увеличения потока поступающей в мозг информации, потому как существенно расширяется палитра цветов, спектр звуков, изменяются другие параметры окружающей среды. Одним словом, человек просто разом лишается практически полной изоляции от физических воздействий внешнего, наземного мира.
Смягчить предстоящую мне завтра адаптацию и было целью этого показа.
Вернувшись в расположение, я отыскал дежурного по роте. Им оказался заместитель командира нашего взвода, сержант Андрей Харций.
– Пойдём, Андрюша, выдашь оружие.
– Что значит «пойдём, выдашь»? – сдвинул брови сержант. – Это же оружие! Когда ты уже станешь серьёзным!
– Ну, я имел в виду, наготовим. Ты же понял! Пошли, Андрей, время!
– Ну, пошли, – согласился он, поправляя красную повязку дежурного на рукаве. – А ты знаешь, что ты давно уже должен быть в постели, а?
– Знаю, знаю, – пробурчал я, – тем более, пошли быстрее.
– Дежурного