– Говорит, там ему лучше. А его мать совсем больна… ладно, все это семейные проблемы. Простите, что пристаю к вам со всем этим. – Он нервно провел рукой по своим редким, гладко причесанным седым волосам. – Говорит, занимается живописью. Ничего плохого в этом не вижу, но у него нет таланта художника. А вот проектировать яхты он бы мог, если бы только относился к этому делу серьезно.
Подошедшему официанту он сказал:
– Виски с содовой. Вы как?
– Мне не нужно, спасибо.
Мистер Гринлиф смущенно смотрел на Тома.
– Вы – первый из друзей Ричарда, кто согласился хотя бы выслушать меня. Все другие считают, что я пытаюсь вмешиваться в его жизнь.
Том и без того уже сообразил, что так оно и было.
– Очень хотел бы помочь вам, – вежливо сказал он.
Теперь он вспомнил, что деньги Дикки заработал в судостроительной компании, где строили небольшие яхты. Отец, конечно же, хотел, чтобы сын вернулся домой и взял в свои руки семейную фирму. Том улыбнулся, глядя на мистера Гринлифа, – так, без всякой задней мысли, – и допил свой стакан. Он уже собрался было встать и уйти, но огорчение, исходившее от его собеседника, было ощутимо почти физически.
– А где он живет в Европе? – спросил Том, хотя это было ему все равно.
– В Монджибелло, к югу от Неаполя. Говорит, там даже библиотеки нет. Плавает под парусом и рисует, больше ничего не делает. Купил дом. У Ричарда собственный доход – не бог весть какой, но в Италии жить можно. Каждому свое, но лично мне там бы не понравилось. – Мистер Гринлиф широко улыбнулся. – Может, выпьете чего-нибудь, мистер Рипли? – спросил он, когда официант принес ему виски с содовой.
То́му хотелось уйти, но ему было жаль оставить этого человека одного.
– Пожалуй, выпью, – сказал он и протянул официанту стакан.
– Чарли Шривер говорил мне, что вы имеете отношение к страховому бизнесу, – дружелюбно заговорил мистер Гринлиф.
– Было когда-то. Я… – Меньше всего ему хотелось говорить, что теперь он работает в налоговом ведомстве, по крайней мере не сейчас. – В настоящее время я служу в бухгалтерии рекламного агентства.
– Вот как?
С минуту оба молчали. Мистер Гринлиф выжидающе рассматривал его. О чем еще можно говорить? Том пожалел, что остался.
– А сколько, кстати, Дикки сейчас лет? – спросил он.
– Двадцать пять.
Как и мне, подумал Том. Хорошо ему, наверное, в Италии. Деньги, дом, яхта. Какой смысл возвращаться? Черты лица Дикки все отчетливее всплывали в его памяти: широкая улыбка, светлые вьющиеся волосы, беззаботное лицо. Дикки везло в жизни. Ему тоже двадцать пять, а чем он занимается? Живет от зарплаты до зарплаты, счета в банке нет. Старается избегать встреч с полицейскими. Когда-то у него было призвание к математике. Почему он так и не заработал на этом? Том почувствовал, как напряглись его мышцы, и он принялся нервно разминать пальцы. Как все это надоело, до чертиков! Лучше