Вскоре стало ясно, что визит миссис Молфри имел совершенно конкретную цель. Шарлотта, неизменно старавшаяся сохранять объективность, сказала:
– Готова биться об заклад, что Тереза попыталась взять Хорри под свое крылышко. Вы знаете, что она всегда действует исподтишка. Откровенно говоря, у меня язык не поворачивается винить Хорри за то, что она осадила ее, хотя я далека от того, чтобы оправдывать излишества Хорри. Горация, такое впечатление, стала притчей во языцех для Лондона.
Леди Уинвуд, услыхав об этом, самодовольно припомнила те дни, когда сама была некоронованной королевой высшего света.
– Королевой! – вскричала миссис Молфри. – Да, тетя, и в этом нет ничего удивительного, но Хорри далеко не красавица, и если она королева, о чем я еще не слышала, то совсем иного рода.
– Мы, например, считаем Хорри очень милой, Тереза, – с мягким укором заметила мисс Уинвуд.
– Конечно, милочка, но вы лица заинтересованные, как и я, кстати. Никто не любит Хорри больше меня, а я списываю ее поведение на детскую незрелость, можете не сомневаться.
– Мы прекрасно знаем, – заявила Шарлотта, напряженно сидевшая в кресле, словно аршин проглотила, – что наша Хорри совсем еще ребенок, но нам трудно поверить, что ее поведение может быть настолько достойным порицания, чтобы прибегать к оправданиям подобного рода.
Пристыженно выслушав столь суровую отповедь, миссис Молфри принялась бесцельно перебирать завязки своего ридикюля, после чего с неуверенным смешком заметила:
– О, конечно, дорогая моя! Но я собственными глазами видела, как Хорри сорвала с руки браслет во время вечеринки с картами у леди Доллаби – жемчуга и бриллианты, потрясающая штучка! – и швырнула его на стол, чтобы сделать ставку, потому что все деньги к тому времени она уже проиграла. Только представьте себе: джентльмены, вечно такие безрассудные, да к тому же несколько человек принялись подзадоривать ее, ставя перстни и заколки для волос против ее браслета, и все остальное в том же духе.
– Пожалуй, Хорри поступила не слишком умно, – сказала Элизабет. – Но я не думаю, что случилось нечто столь уж из ряда вон выходящее.
– Должна заметить, – заявила Шарлотта, – что питаю глубочайшее отвращение к азартным играм в любом их виде.
Совершенно неожиданно в разговор вступила леди Уинвуд.
– Азартные игры всегда были нашим слабым местом, – заметила она. – Ваш отец питал к ним нездоровое пристрастие в любом виде. Да и сама я, когда здоровье позволяет, с большим удовольствием играю в карты. У меня сохранились самые теплые воспоминания о тех чудесных вечерах в Ганнерсбери, когда мы играли в серебряного фараона с принцессой. И мистер Уолпол тоже был с нами! Мне не нравится твое предубеждение, Шарлотта: это невежливо по отношению к памяти вашего отца, вот что я тебе скажу. А сейчас азартные игры