Старшие боги лишь потупили взоры, хотя вполне могли бы наказать человека за дерзость. Их странное поведение не осталось незамеченным. Молодые боги начали что-то подозревать. Троица переглянулась. Кто-то из старших тихо перешёптывался, кто-то доедал остатки дичи и небесных фруктов, а Квасура с Чуром во хмелю обнимались словно закадычные друзья. И один только Авсень пристально смотрел на запредельца. В том взгляде не было угрозы или вины, в нём читалось сочувствие. Видя, что мать с отцом на вопрос Пересвета отвечать не желают, рядом с ним встала Леля и промолвила во всеуслышанье:
– Где ваша справедливость? Матушка! Батюшка! Сёстры и братья мои! Вы являете собою могучих богов Прави. Ваша мудрость не знает границ! Так отчего же вы посылаете хвилого человека на верную погибель? Доселе не бывало такого. Напротив, вы сберегли бы человека, воротив туда, откуда он пришёл. Вам это по силам.
– Дитя моё, – ласково отозвалась Лада, – тебе ли не знать, что запредельцев приводим в этот мир не мы. Китоврас определяет – достойны ли они пировать с нами. Недостойных отправляет в Навь. Достойные же приходят к нам, толкуют кто об чём, а после исчезают по велению Вышних.
– Исчезают? – Пересвет вздрогнул, обратив испуганный взгляд на Матерь богов.
– Мнится, что они воротились туда, откуда пришли. Я…, – Лада осеклась и провела очами по уверенным лицам богов, – мы считаем – то дурная прихоть Числобога. Брата Рода, отца нашего. Для него забава – носить людей из века в век.
Пересвет набрался храбрости и сказал:
– Хорошо. Если меня, по вашему мнению, перенёс сюда именно этот бог, то свяжитесь с ним. Дайте мне поговорить, в конце концов.
– Не всё так просто, Пересвет. Он по силе равен батюшке Роду. Обиталище обоих – выше Ирия небесного. Толковать разрешено токмо им с нами, никак иначе. Пожелают – весточку пришлют.
– Другими словами всё, что вы можете – сидеть и ждать, пока высшие ниспошлют вам своё драгоценное слово?
Его сарказма не оценили: лица богов выражали скорее смирение, чем раздражение или злость на чужака. Послушные глупцы, а не боги, возмутился он. На ум Пересвету пришла догадка:
– Подождите. Если Числобог отправлял запредельцев домой, когда они достигали финальной точки, тогда и я, по идее, уже мог бы исчезнуть. Но я всё ещё здесь…Почему вы хотите послать меня обратно? Я думаю, вам известно что-то очень важное. Не так ли?
Старшие боги смерили его непроницаемыми, бесстрастными взглядами. Младые боги нахмурились. Насколько смог уяснить для себя Пересвет – боги не умеют врать, ведь они должны нести правду в явный мир. И сейчас все молчали именно поэтому. Правду, если она неприятна, говорить всегда тяжело. И всё-таки Сварог взял слово:
– Неведомы мне помыслы Вышних, душою не кривлю. Воля Рода – отправить запредельца с младыми богами на сечу. Он мне поведал о том, егда вы покинули деревню.
– И вы целый месяц ждали, чтобы открыть нам правду? – Пересвет негодующе вздёрнул брови.
– Такова воля богов. Смирись, человече.
Проще сказать, чем сделать, подумал опустошённый запределец. Его тяготило чувство собственной ничтожности и беспомощности. Компания богов только усугубляла ситуацию. Они живут ради людей. А ради чего живёт он? Себя? Родных? На самом деле, и в большом городе он ощущал то же гнетущее чувство, но благодаря работе его удавалось подавить.
Пересвет стал рабом своих страхов и иллюзий. Ему казалось, что, если начнёт замечать мир вокруг себя, давно забытое чувство ненужности вернётся. Поэтому он бежал по улочкам столицы, почти не глядя на людей. Не замечать жизнь ведь проще, нежели её чувствовать. Оттого и солнце нещадно слепило глаза, которые хотели видеть лишь серую стену неба да беспросветный мрак. А когда попал в глубину веков – все чувства обострились, эмоции катком прошлись по безразличию, а детали сделались чётче. Моменты детства, юношества, первая любовь вспыхнули жарким, опаляющим нервы костром, разогрели закостеневшее сердце, столкнули обожаемый валун страхов с души.
И всё благодаря людям. Века проходят, а люди остаются прежними: некоторые проявляют заботу через грубость, другие говорят обо всём открыто. А безразличие – защитный механизм, чтобы не было больно. Только вот Пересвет на них не похож. Он считает себя ничтожеством, дух которого слаб и бледен. Гордо поднимает голову и выпрямляет спину лишь ради родственников и коллег. Чтобы они считали его сильным и компетентным. Но правда в другом: ему недостаёт отваги сразиться со своим прошлым. Отец прекрасно об этом знает, поэтому на семейных застольях игнорирует сына и ведёт беседы исключительно с достойными его внимания братьями, невестками и прочими равными ему людьми. А сын не признаётся, что именно авторитет папы стал главной причиной его закрытости от общества. Да, на публику он прекрасный ведущий, трудяга и душа компании, но в личных отношениях полный профан. Сейчас, когда он решил, что скитания по Руси закончились – новая беда: авторитет отца сменился безоговорочным авторитетом богов.