Подружки и родственницы – кроме той, что так и осталась в Израиле – честили ee: зачем вообще возвращалась! Такой мужик, да так любит. Хватать надо, быстро, пока другие не подсуетились!
Света согласилась.
Теперь она жила в новенькой, блестящей квартире. Выжимала для себя соки, делала маски, ванны, педикюры и маникюры.
Крепость тела ушла, и нежная задумчивость вернулась.
Появился интернет, электронная почта, а потом русский язык в интернете, а потом «Скайп». Света разговаривала с мальчиками почти каждый день и скучала меньше.
Дуди настоял, чтобы женa начала работать.
Он думал, что так ей будет лучше: вольется в среду, выучит иврит и получит право на государственное пособие по старости.
Света иврит учить не хотела. Он казался ей грубым по звучанию, трудным для запоминания.
Дуди не настаивал. Они общались и так.
Без знания языка Света смогла устроиться только кассиршей. В большом супермаркете, в отделе овощей и фруктов. Она выучила названия товаров, числа и еще пару фраз. Товарки тоже оказались «русскими», с ними она болтала и обсуждала покупателей. Покупатели-то были не из той публики, что встречала Света у Джуди.
Толстые крикливые бабы, такие же мужики, вываливающие на прилавок пакеты с овощами. Особенно неприятно было перед выходными и праздниками.
«Ну, куда прете? Лишь бы пожрать…» – с отвращением думала Света.
Потихоньку лексика ее и отношение к действительности менялись. Презрительная ненависть к клиенту, хозяину, помноженная на жалость к себе (за что это мне!) в общей кассирской массе была естественной. Все работали на пропитание.
Cвета же свои денежки держала при себе – посылала мальчишкам, наняла им даже помощницу по хозяйству, чтобы питались нормально. Сыновья учились, стали заниматься бизнесом. Дуди дал деньги для отмазки Глеба от армии.
Они много ездили – в Европу и на курорты. Света начала учиться вождению – Дуди, настоял.
Все бы ничего, но общение с Дуди и его друзьями Свету напрягало все больше.
Шашлыки, редкий лес с камнями под ногами, танцы в киббуцных клубах, где угощают вроде заводской столовой: в лоточках.
Дуди видел, что жене скучно – тогда он приглашал ee подруг-коллег из супермаркета. Те особо не стеснялись, выпивали, угощались, курили и болтали.
Дуди улыбался, ничего не понимая, но иногда вставлял какую-нибудь фразу по-русски: для комизма.
Света тоже смеялась, но на Дуди не смотрела. Она представляла в этот момент его чужеродность глазами подруг.
– Что же он кривляется все время? – злобно думала она – Придурок, как все израильтяне!
Света никогда не отличалась разговорчивостью. Муж ее мог только догадываться о том, почему она всегда недовольна.
И он научился видеть, как она шмыгает носом, когда