После борьбы с куском силикона он обессилел и потерял сознание, какое-то время вообще ничего не чувствовал. Потом очнулся, похоже, довольно быстро, потому что было примерно так же светло. В этот раз он приподнялся на локте, усилием воли сдвинулся с места, сполз на пол. Подняться не получалось. Отдышался, привстал. По стенке на полусогнутых ногах двинулся в коридор; всё болело, ломило, голова кружилась.
Входная дверь оказалась закрыта, ключи торчали внутри в замочной скважине. Это хорошо. Муренин постоял, понимание приходило медленно, отставало от зрения. Действительность осознавалась с некоторыми задержками. Подёргал за ручку – входная дверь заперта; случайно задел ключи – они зазвенели. Как хорошо, что ключи с внутренней стороны, а могли бы остаться снаружи. Или он мог потерять их по дороге и теперь лежал бы на лестничной клетке под дверью.
Уф. Теперь нужно вернуться к кровати, не упасть. Хотя почему бы и не полежать здесь, в прихожей, на полу? Дома же. И светло. В туалет бы, но нет сил. Но надо. Он мягко завалился на спину. Главное, не ударился затылком. Смотреть вверх не было сил, зажмурил глаза, потому что потолок с переменной скоростью вращался против часовой стрелки. Муренин опять отключился.
На самом деле, похоже, сознание его не угасало, скорее всего, переходило из одной формы в другую, переключались какие-то фазы. Он стал уменьшаться, это было что-то новое, необычное, но полностью не исчез; на каком-то этапе перестал терять объём тела и превратился в мышь; ощущать себя мышью оказалось приятно и даже радостно. Какая разница, в какое животное ты обернулся? Из предыдущего сна помнил, что оборотнем быть весело. Он встряхнулся и быстро побежал, маленькие мышиные лапки работали уверенно, ими было приятно управлять. Забежал под шкаф – там оказалось отверстие, ведшее в нору, про неё он раньше ничего не знал. В норе тепло, она расширялась. Надо было зачем-то бежать вперёд. Становилось всё светлее. Неожиданно он понял, что это свет тревожный – таким мигают лампочки, сопровождающие звук сирен. А ещё он осознал: это горит красным шишка на голове гигантского казуара, страшной и опасной птицы. Ещё эта шишка жужжала и искрилась, как старинная электрическая лампа. И вращалась, как стробоскоп на крыше милицейской машины.
– Сейчас схватит и сожрёт, – констатировал Муренин.
Он видел раньше,