Вытяжки – специальные шкафы, закрытые откидывающимися колпаками из непробиваемого стекла (вдруг внутри что-то взорвётся?), к ним подведены воздуховоды с фильтрами для работы с опасными химическими веществами. Вытяжки, похоже, не включали лет семь. Эбонитовые чёрные ручки провернулись с трудом. Красные кнопки со стёршимися надписями «Вкл.» сработали надёжно: стало видно, как засасывается пыль, шевелятся бумажки и откуда-то выползшие окурки, воздух уходит в специальную трубу.
Интересно, куда потом идёт этот воздух? Фильтры, конечно, остались, задержат любую гадость. А воздух? В тайную переговорную? В комнату отдыха с баром из дорогого дерева? Всё перепланировано… В бывших лабораторных комнатах сделали приличный ремонт. Что из оборудования мешало – выдернули из стен, отпилили куски труб, задрапировали недешёвыми материалами. А вообще какая разница, что и куда сейчас поступает? Указание дано – надо выполнять.
Когда-то на дипломной работе их заставляли учить инструкцию по введению мышам раствора. Сначала, конечно, надеть медицинские перчатки. Введение препарата внутрибрюшинное, перед инъекцией пациент фиксируется настолько крепко, что у него не возникает даже мысли о сопротивлении. (Интересно, а какие ещё могут быть мысли у мыши-пациента в этот момент?) Схватить объект за шиворот большим и указательным, остальными пальцами той же руки придерживать. Игла инъекционная состоит из трубки и канюли. И зачем в памяти осталась какая-то канюля?
Клетки с мышами и чистые пустые клетки за несколько заходов принёс бородатый техник из вивария. «Интересно, чем он занимается в остальное время, ведь такие эксперименты явно нечасты?» – подумал Муренин.
Чтобы отловить мышь из мышиного стада, клетку ставят на боковую стенку, при этом дверца оказывается сверху – в таком положении удобно запустить внутрь руку и схватить грызуна. Остальные мыши не разбегутся. Получается, что они сидят в колодце, будто в долговой яме, откуда пленников забирают поодиночке и уже за лабораторным столом решают их судьбу.
Львовна разложила на фильтровальной бумаге несколько шприцев с набранным готовым раствором, чтобы Муренину было сподручнее колоть. Эксперимент обычно планируется так, что сначала вводят препарат первым пяти мышам и закрывают их в клетке. Потом, через десять минут, обрабатывают вторую пятёрку. И так далее.
Но всё получилось по-другому. После укола первая мышь дёрнулась, начались судороги, она перестала дышать. То же произошло со второй и третьей.
– Слушай, Львовна, да это же полная жопа, они все дохнут. Я не успеваю даже в клетку посадить. Какие тебе тут временные точки?..
– Так, всё. Заканчивай. Антракт. – На лице у Инги Львовны появились испуг и растерянность.
– А мы за ними не отправимся? Что-то тут не ладно, – зашипел Муренин.
– Помолчи, не наше дело.
Инга Львовна засуетилась, начала по одной выдёргивать из пачки сигареты и тут же сминать их. Похоже, она не знала, как быть.
– Давай