Почти подъезжаем. Высматриваю нужную вывеску. Давно здесь не был.
– Только если ради папы, – усмехается Вован. – Он мне позарез нужен. Уже месяц мне время выкроить не может.
– Не факт еще, что выкроит на мой ДР, – я тоже усмехаюсь, хотя в душе мне обидно. И Вовану, знаю, обидно. И маме обидно. Ей, наверное, обиднее всего. Они с отцом уже год не виделись.
– А мама как на это согласилась?
– Говорю же, она меня любит, – тяну как маленький.
Зеленый уже мигает, а встречка все никак не остановится. Поворачивать приходится на желтый, сильно газуя. Воронцову это пугает, она вжимается в кресло и сверлит меня сбоку упрекающими глазами. Я не реагирую.
– Не представляю, что будет, когда они, наконец, встретятся. Наверное, начнется третья мировая, – в голосе Вована мало веселья, больше тоскливого сарказма.
На Воронцову я стараюсь не глядеть. Пусть немного посвятится в наши семейные дрязги. В принципе, пох. Мне с ней детей не крестить. Потом и не встретимся. Очень на это надеюсь.
– Да как в прошлый раз, думаю. Ядерной зимы не случилось. Хуже вряд ли будет, – выдавливаю с нажимом, как будто сам себе не верю.
– Хм.
Вован молчит. И я невольно прислушиваюсь ко всему остальному. К тому, как шуршат об асфальт шины проезжающих мимо машин. Как звенит где-то вдалеке сигнализация. Как Воронцова шмыгает носом.
– Им давно надо поговорить, – кажется, я снова пытаюсь себя убедить, что все делаю правильно, когда это не так.
– Не знаю. Я вот с Инной как-то не хочу разговаривать. Свежо еще слишком.
Собственными слюнями чуть не давлюсь. В горле за секунду вырастает острый ком, ни туда ни сюда. Спазм медленно опускается в грудную клетку, обволакивая легкие. Это совесть так колется. Тоже еще не зажило. Кажется, не заживет никогда. И хорошо. Так мне и надо.
– Дыши, – Вован выдавливает смешок. – Не в укор тебе сказано…
Как по приказу, я вдыхаю на все легкие.
– Или в укор, – досмеивается он.
Воронцова, успокой свои ресницы. Ну, красивые они, да, базара ноль. Хватит ими хвастаться.
– Шучу, расслабься, – говорит брат уже серьезно.
Я выдыхаю обратно зажатый воздух, только без особого облегчения.
– Короче, в свой день рождения я хочу видеть вас всех. Так что приходи на ужин. Хотя бы вкусно поешь.
Брат хмыкает.
– Ладно. Уломал. Ради вкусной еды можно и тебя потерпеть. И битву этих титанов. И вообще, мне отец нужен для дела.
– Для какого?
– Да все по радио. Расширяться планируем же. Новые вливания требуются.
Я киваю молча, не решаясь расспросить подробности. Дальше всякой мелочевки, типа монтажа подкаста или видео, не лезу. Брат не доверяет мне делать что-то действительно важное.
– Аа, точно. В общем, буду ждать, – я озаряюсь улыбкой, прямо чувствую, как тепло спускается медленно в душу. Приятно, что Вован хотя бы делом горит.
Боковым зрением я замечаю название клиники на многоэтажном здании и замедляюсь в поисках