Беллион снова склонил голову и со всей искренностью поклялся Чину:
– Господин, я буду с вами до конца.
Остальные командиры, похоже, думали то же самое, поэтому никто больше не попытался остановить Чину.
[Хорошо].
– Вот так бы и сразу, – ухмыльнулся Чину.
Он, чувствуя, что времени осталось совсем мало, достал из кармана мобильный телефон.
Вероятно, это его последний шанс позвонить семье.
Но в конце концов он не смог нажать кнопку вызова. Ему казалось, что стоит услышать голоса близких людей, и он не сможет идти дальше. Так он чувствовал.
Хрусть.
Мобильный, превратившись в мелкие кусочки, выпал из руки Чину.
Он вполне сможет послушать их голоса после окончания этой битвы.
Чину, в очередной раз укрепившись в своей решимости, призвал со склада другого измерения два Гнева Камиша и сжал их в руках.
А затем…
Разорвав футболку, которая сейчас была на нем, Чину сделал из нее веревки и обернул их вокруг сжимающих кинжалы рук.
Даже если бы он этого не сделал, вряд ли кинжалы смогли бы выскользнуть и потеряться, но таким действием Чину укреплял свой боевой дух.
Веревки, сделанные из порванной футболки, надежно прикрепили кинжалы к обеим рукам.
Крепкие мышцы торса Чину, больше не прикрытые футболкой, с каждым вдохом и выдохом двигались так, словно были живыми.
«Хорошо».
Приподнятое настроение перед грядущей битвой тихо легло на плечи. Сердце мягко билось в груди.
Чину всегда нравилось это приподнятое настроение, которое растекалось по его телу всякий раз, когда он собирался войти в подземелье.
Теперь и физическая, и моральная подготовка окончена.
Ху-у.
Чину коротко выдохнул, его глаза жутко блеснули.
План, который он раз за разом прокручивал в голове, снова пронесся в мозгу Чину.
Никаких ошибок быть не должно.
Когда на застывшем лице Чину отразилась вся его тяжелая решимость, командиры, прочитав в его глазах боевой дух, кивнули.
Чину с силой проговорил:
– Начинаем.
У Чинчхоль вспомнил, что однажды говорил его дедушка:
«Если хочешь понять, насколько серьезна ситуация, смотри на выражение лица ведущего».
Дедушка, который пережил войну и бедствия, обрушившиеся на Корею в прошлом, посадив малыша У Чинчхоля к себе на колени, говорил вот что:
– Если лицо ведущего светлое, значит, ничего серьезного. Если его лицо мрачное, то следует немного насторожиться. Но в момент, когда пора начинать бояться по-настоящему…
У Чинчхоль, который вглядывался в лицо ведущей, пробормотал, сам того не осознавая:
– Ведущий будет пытаться сохранять спокойствие.
Когда происходит что-то по-настоящему опасное, ведущие стараются максимально сохранять самообладание, чтобы не вызывать волнение у зрителей.
Дедушка всегда говорил, что нельзя упустить момент,