Я обернулась на стражу, что волокли мужчину мимо меня. Он брыкался в руках, кричал, молил о пощаде. О каких тварях он говорил? Я нахмурилась и вздрогнула, когда Макс, подхватив меня под локоть, повёл по направлению к стене.
– О чём это он? – спросила я у брата.
– Не обращай внимания. Его нашли у стены, валялся прямо у ворот и твердил одно и то же. Видать, съехал с катушек, – мы подошли к посту, что отделял стену от города. Макс и я поспешили к лестнице, которая вела к смотровым площадкам. Через неё был виден умерший мир.
Как только мы оказались наверху, я осмотрелась по сторонам. От конструкции стены, изготовленной из бетона, по всему периметру её закрывали пластины, отвечающие за купол над всем городом. Именно отсюда можно было наблюдать за темнотой – купол в этой части Эмбервуда был полностью прозрачен. Приближаясь ближе, я увидела, что стена по ту сторону подсвечивалась прожекторами, которые освещали довольно большое пространство внизу. Присмотревшись, я сначала не поняла, почему сквозь свет вижу некое подобие снега. Он, играя на ветру, тихонько падал на землю. И только переведя взгляд на прожектор, я осознала – это пепел. Самый настоящий пепел.
– Пойдём на вышку. Нам нужно следить за периметром около ворот, – меня отвлёк голос Макса, и я, не отрываясь от созерцания пространства за стеной, пошла за братом.
– Пепел сыпется всегда? – спросила я, поднимая взгляд с земли и вглядываясь во мрак, туда, где заканчивался луч света.
– Ты миллион раз слышала эту историю, Мара, – ответил Макс, открывая дверь вышки. Внутри было небольшое пространство с кучей панелей управления.
– А вот я ни разу этого не видела, – мы вошли внутрь. Здесь оказалось довольно уютно. Справа – стол для письма, но его, судя по всему, использовали не только для этого. Там стояли чайник и чашки. Прямо у стены – два кресла, а под окном напротив стола – панель управления. Два монитора транслировали видео происходящего за стеной.
– Пепел падает только тогда, когда должны быть осадки. Чаще всего он заменяет дождь. За столько лет службы я не помню, когда в последний раз видел настоящий, – сказал Макс и подошёл к панели, нажав несколько незнакомых мне кнопок.
– Днём по-прежнему темно? – я поставила винтовку прикладом вниз и оказалась рядом с Максом, выглядывая в окно.
– И да, и нет. Сейчас ночь – ты и сама видишь. Но с рассветом всё, что будет видно, окрасится в красный цвет. Видимость – не больше километра, иногда меньше. Есть вероятность, что пепел не перестанет идти ещё несколько месяцев. Как известно, извержения вулканов по-прежнему остаются главной проблемой человечества.
– Как далеко ты отдалялся от стены?
Он посмотрел на меня, и я прекрасно знала, о чём он думает. Он всегда боялся, что моё любопытство когда-нибудь приведёт меня к краху. Сколько себя помню, я всегда хотела путешествовать. Но куда там… Нет мест, где безопасно.
– Я