– Думаю, ты оказался прав, – со смехом обратилась Анжелика к Адемару. – Скорее всего, это ангел.
– Полагаю, мое видение вы всерьез не принимаете, – обиделась герцогиня де Модрибур.
– Что вы, сударыня! Я убеждена, что вы видели что-то… или кого-то, но не думаю, что это был дьявол. Взгляните на Адемара! Вот простая душа! Потому-то его восприятие сверхъестественного достаточно верно!
Между тем кто-то изо всех сил барабанил в дверь. Пришли сыновья госпожи Каррер, посланные матерью, чтобы помочь герцогине де Модрибур собрать вещи и сопроводить ее в новое жилище.
Румяные лица этих мальчиков и подростков, задубевшие от морского воздуха и вольного ветра, овевавшего их во время охоты, рыбной ловли и привычного с детства тяжкого труда, были прелестны. Они действовали уверенно, как положено людям, самостоятельно распоряжающимся своей жизнью и далеким от сложностей общества, задушенного многовековым соблюдением приличий, столь же мелочных, сколь и бессмысленных.
– Где ваши вещи? – осведомились они.
– Их нет, – вздохнула герцогиня. – Господин Арман, вы закончили со своей писаниной?
Секретарь присыпал листки песком, глубоко вздохнув, свернул их в трубочку и поднялся со стула.
И вся компания принялась спускаться по деревянной лестнице форта.
Несмотря на заверения герцогини, твердившей, что она великолепно себя чувствует, Анжелика подхватила ее под руку, чтобы поддержать. И правильно сделала, потому что, дойдя до последних ступенек, Амбруазина де Модрибур снова лишилась чувств.
И на то у нее были все основания.
В дверях, преграждая им путь, во всем своем величии стоял Пиксарет, вождь патсуикетов, Пиксарет – Крещеный Великан, Великий Воин Акадии.
Без сомнения, именно он утром бесцеремонно явился во всей своей красе перед невинными и неискушенными очами вновь прибывших. Ничего удивительного, что дамы решили, что это дьявол.
Нынче облик его внушал особый ужас. Прикрытое лишь набедренной повязкой, все его тело с головы до ног было разрисовано темно-красными, алыми и лиловыми разводами, которые замысловатыми спиралями и завитками обегали вокруг грудных мышц, выступающих бедер, колен, щиколоток, плеч и предплечий, а также пупка. Нос, лоб, подбородок и скулы тоже подверглись подобной раскраске, что делало лицо индейца похожим на маску заживо освежеванного, на которой ослепительно сверкала живая улыбка и проницательные и насмешливые глазки хищного зверька.
Анжелика поспешила признать его.
– Пиксарет, – воскликнула она, – как я рада тебя видеть! Пожалуйста, заходи, располагайся в этом зале, по соседству. Я прикажу, чтобы тебе принесли прохладное питье. Жером и Мишель