Госпожа де Модрибур вскрикнула, словно была поражена в самое сердце, и вновь закрыла лицо руками.
– Что вы такое говорите? Как это – не случай? Что же тогда, если не случай? – срывающимся голосом проговорила она. – Я не могу верить, что это Провидение, как надеялась еще вчера. Но я понимаю весь ужас того, что обрушила на нас судьба. На всех этих несчастных, погибших, утонувших, искалеченных вдали от родных краев. Мне кажется, их проклятие вечно будет тяготеть надо мной… Ах, если не случай привел нас к здешним берегам, тогда что? Значит, боюсь, сам Сатана… Сатана… О боже! Где найти силы, чтобы противостоять ему…
Казалось, ей пришлось сделать усилие, чтобы овладеть собой.
– Простите меня, сударыня, умоляю, – тихо промолвила герцогиня. – Я чувствую, что оскорбила вас своими вопросами и замечаниями относительно вашей жизни рядом с еретиками. Я чересчур несдержанна, и меня частенько упрекают в том, что я слишком прямолинейно высказываю свое мнение. Такова уж я. Я мыслю логически и не прислушиваюсь к голосу сердца. Разумеется, вы правы, я это понимаю. Какое имеет значение, есть тут часовня или нет? Что такое обряд без доброты? «Если я говорю языком человеческим и ангельским, а любви не имею, то я – медь звенящая… Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто…»[3] Так говорил святой Павел, наш общий учитель… Дорогой друг, простите ли вы меня?
Ее прекрасный взор, в котором сиял свет умиления, омрачила тень страдания. Слушая герцогиню, Анжелика размышляла о двойственности натуры этой столь одаренной и столь беззащитной женщины. Казалось, строгое религиозное воспитание в сочетании с отвлеченными занятиями наукой обрекли ее на существование вне реальной жизни, в атмосфере мистической экзальтации. Разумеется, ее место в Квебеке, у епископа, среди иезуитов и монахинь, а не на вольных берегах Голдсборо, куда забросила ее судьба.
Суровая Америка не пощадит подобной хрупкости. И вновь Анжелика испытала чувство жалости к Амбруазине.
– Я не сержусь, – сказала она. – И охотно вас прощаю. Вы вправе справляться о тех местах, где находитесь, и образе жизни тех, кто оказывает вам гостеприимство. Конечно, я тоже несдержанна и не раздумывая говорю все, что у меня на уме. У вас нет причин волноваться. Иначе вы снова занедужите.
– Ах, я так измучена, – прошептала герцогиня, проведя рукой по лбу. – Здесь мне не по себе. Эта жара, этот непрестанный ветер, этот идущий от моря запах соли и серы, душераздирающие крики птиц, непрерывно носящихся в воздухе, точно мятущиеся души… Я бы хотела вам поведать, что произошло со мной нынче утром, но вы станете смеяться.
– Нет, не стану. Расскажите!..
– Мне явился Сатана, – очень серьезно начала герцогиня. Присутствующие