меня отсюда взять до срока.
Жду. Выкарабкиваюсь сам,
от счастья, как от звёзд, далёко.
Но приближается оно,
когда ко мне жена приходит,
в больничный садик дочь приводит,
стучит в больничное окно.
Её несчастье не сломило,
суровей сделало чуть-чуть.
Какая в ней таилась сила!
Мне легче с ней и этот путь.
Пусть кажешься со стороны ты
скупой на ласки, слёзы, смех, —
любовь от глаз чужих укрыта,
и нежность тоже не для всех.
Но ты меня такою верой
в печальный одарила час,
что стал я мерить новой мерой
любовь и каждого из нас.
Ты облегчила мои муки,
всё вынести мне помогла.
Приблизила конец разлуки,
испепеляющей дотла.
Благословляю чистый, чудный,
душа, твой отблеск заревой,
мы чище стали в жизни трудной,
сильнее – в жизни горевой.
И всё, что прожито с тобою,
всё, что пришлось нам пережить,
не так-то просто гробовою
доской, родная, задушить.
Март – апрель 1952
Костры
Двести шагов до немецких окопов,
до рукопашной – подать рукой.
А между ними – ничьи сугробы,
и мертвецы, и ничей покой.
Здесь, на переднем, любят мужчины
поговорить о тепле у костра.
Горсточка мха да десяток лучинок —
это ночлег и рассказ до утра.
В деле таком ни к чему топоры.
Финским ножом лучины наколоты.
Песни вполголоса – наши костры.
С песнями душу не сводит от холода.
Нам по России пройти довелось
всеми дорогами лютой беды.
Пепел костров и пепел волос —
это солдатских кочевий следы.
Январь 1943
«Каждый танец на «бис» раза по три…»
Каждый танец на «бис» раза по три
был исполнен с весёлым огнём.
…Премирована рота на смотре
патефоном в чехле голубом.
И в казарме за час до отбоя,
полустёртой пластинкой шурша,
каждый день он играет такое,
от чего замирает душа.
Не забудет моё поколенье
тот простой и сердечный мотив —
эшелонной гитары томленье
и окопной гармони порыв.
А когда отстрадает гитара,
земляка приглашает земляк:
церемонно раскланявшись, пара
отрывает гвардейский гопак.
Начинается всё по порядку:
на скоблёном полу, топоча,
то бочком,
то волчком,
то вприсядку
ходят с присвистом два усача.
Дробный гул от подковок железных
как в слесарных стоит мастерских.
Жаль, в Москве у танцоров известных
не услышишь подковок таких.
…А в дверях,
чтобы рьяный дневальный
раньше