Окружающим он представлял меня как свою дальнюю родственницу. Многоюродную племянницу из ныне несуществующей ветви древнего рода Кеттэльбрахтов. И даже официально записал меня таковой. Аристократы щепетильно относились не толькок выбору супругов, но и тщательно отслеживали всех появившихся в браке отпрысков, документально оформляя каждого в особом Реестре Благородных, и поначалу признать меня дочерью дворянского семейства казалось задачей из разряда невозможный. Но Икарт не был бы умнейшим представителем своего народа, если бы не нашел выход, как легализовать в Ку-Ай-Дэри иномирянку.
Так я стала считаться незаконнорожденным ребенком одной из его почивших кузин. Бастардов регистрировали в обычном порядке, как и всех простолюдин, для этого не нужно было пытаться изменить записи в Реестре.
Легенда гласила, что некая Тиния Кеттэльбрахт некогда сбежала из дома с мужчиной из простого народа и приняла его фамилию, потеряв тем самым все связи с изначальной семьей. А добрый дядюшка Икарт нашел ее дочь Ирию и принял обратно в род.
Фамилию, которая якобы принадлежала моему мифическому отцу, я придумала сама, просто укоротив свою собственную. В то время как об имена аристократов можно было не только язык сломать, но и благодаря усердному их заучиванию чудесно прокачать память, простолюдины величались легко и изящно. Мне очень нравилась местная версия моих паспортных данных, превративших Ирину Николаевну Денисову в Ирию Дэн. Отчества в Великом Мире не были в ходу, принадлежность конкретным родителям определялась лишь фамилией.
У меня же и вовсе в местном аналоге метрики на месте имени отца стоял прочерк, вписана была лишь фамилия. Совсем как у моей собственной дочери, повторяющей вымышленную судьбу мамы. И носящей красивое имя Алиста Дэн.
Впоследствии я ненавязчиво интересовалась у Икарта, стоила ли я того, чтобы замарать имя ни в чем не повинной девушки по имени Тиния, на что Икарт серьезно отвечал: он не просто так подобрал из всей родни именно эту особу. Тиния в свое время и в самом деле запятнала репутацию Кеттэльбрахтов в похожей ситуации, с той лишь разницей, что не оставила реальных детей, и я могу не беспокоиться на ее счет.
Я больше и не беспокоилась. Просто радовалась, что мне есть, где и на что жить. Радовалась новой семье, в которой мы нуждались друг в друге и взаимно поддерживали. Икарт стал для меня настоящим дядюшкой, а я для него –любимой драгоценной племянницей.
А потом на свет появилась Алина. И ученый Икарт Кеттэльбрахт, человек одинокий, а до недавнего времени и вовсе живший затворником, никогда не имевший даже детей, незаметно для себя обзавелся статусом дедушки. Что, надо сказать, сделало его по-настоящему счастливым человеком. Алину он обожал и готов был ради нее на всё.
Я хотела назвать дочь Аленушкой, Леной-Еленой. Моим солнечным, сияющим светом.