– Знаете, Григорий, мне сейчас очень хочется показать вам то самое место на руке, где интеллигентного вида бабушки носят сумочку! Я, значит, буду всех уговаривать вступать в эту шарашку и деньги собирать, а вы останетесь в тени? А отвечать потом, если что – мне? Что-то мне эта затея не внушает доверия, разводняк какой-то.
– Ты нормальный?! – вспылил Гриша. – Какой разводняк? Тут все чисто! Если не веришь, давай съездим в Одессу – сам все увидишь. Нет, вообще, на фиг я тебя уговариваю? Если тебе нравится по стройке кирпичи таскать – то пожалуйста, на здоровье!
– Я не каменщик, кирпичи не таскаю. Я…
– Без разницы, чем ты там занимаешься. Главное, шо я предлагаю тебе серьезное дело, и ты можешь стать совсем другим человеком. Но вижу, шо ты боишься! В конце концов, как хочешь. Тебе жить. Д-договариваемся так: ты сегодня подумаешь и если согласен – завтра встречаемся здесь, в это же время. Решай! – Новый знакомый поднялся, пошарил по карманам и совсем по-доброму поинтересовался: – Слухай, деньги у тебя есть? Заплати, пожалуйста, а то я где-то портмоне оставил. Наверное, в машине.
– Хорошо, – кивнул Ростислав.
Самосвалов ушел, а Косовский погрузился в раздумья. Мысли приходили в голову самые разные. Неуемная фантазия Ростислава вкупе с парами алкоголя создавала непредсказуемую смесь, не раз приводившую его к принятию алогичных решений.
«Несомненно, этот Гриша аферюга конченый, но, с другой стороны, как задолбало корячиться на стройках! Как хочется красивой, богатой жизни, чтобы, покупая автомобиль, интересоваться не расходом топлива, а набором дополнительных опций, отсутствующих в базовых моделях. Отдыхать у моря не в палатке, а в отелях с джакузи. Любить красивых и стройных, похожих на Диану… Кстати, о Диане… – Мечты о роскошной жизни мгновенно улетучились, уступая место мыслям, имеющим четкое направление: – Если стану председателем дворянского собрания, то мои шансы на успех значительно возрастут. Вот тогда можно будет смело подкатывать к Диане, вот тогда я буду на коне… Решено! Соглашаюсь!»
Всю ночь Ростислав не сомкнул глаз. Решение о начале нового дела не давало уснуть, вызывая эмоциональный и умственный всплеск в голове у нового предводителя дворянского собрания, как он шутливо начал сам себя называть.
«Конечно, попрут туда все эти напыщенные шуты, – рассуждал Ростислав. – Сейчас большинство готово мать родную продать, только бы создать себе имидж успешного человека».
Со многими такими Ростиславу Косовскому приходилось сталкиваться. Выходцам из общества социалистического равенства, где непризнанный гений – это самая удобная жизненная позиция, которой легко оправдывалась собственная бездеятельность, нынче приходилось постоянно доказывать свои претензии на принадлежность к какой-то особой социальной