– Подождите, это же тот, что америкосов обос…л, – остановил их старший по дежурному наряду.
Виталика пустили в туалет и дали кружку воды. Узнав про день рождения, старший неожиданно расчувствовался и решил его отпустить.
– Тогда и кореша моего – тоже, – попросил Виталик.
– Хватит и одного, – посуровел старший. – У нас план. И его никто не отменял. Тебя прощаю, – великодушно добавил он. – Протокол все равно еще не оформляли.
Знал бы он, неразумный, что говорит. Уже скоро он убедится в вероломном коварстве адвоката, так же, как и в том, что защитник не бросает раненого текилой друга в беде…
Через полчаса в дверь отдела раздался энергичный звонок. Открыв дверь, милиционеры увидели Виталика, трезвого и бодрого.
– Ты чего, – изумились они. – Мы же тебя только что…
– Требую допустить к подзащитному, – прервал их Виталик, назвав фамилию Вялого. – Вот адвокатский ордер, вот удостоверение.
Менты растерянно переглянулись. Адвокат с заполненным на конкретную фамилию ордером – это совсем не то же самое, что пьяница в камере часом ранее. Это человек при исполнении служебного долга.
– Я точно знаю, что мой подзащитный у вас! Где протокол о его задержании? Не составлен!? Это безобразие и произвол! – напирал Виталик на старшего. У того в лице появился испуг.
– Сейчас корреспондентам “Фонтанки”6 сообщу, что вы человека незаконно удерживаете более трех часов, – беспощадно пообещал Виталик.
– Мой подзащитный – инсулинозависимый больной. Если он умрет в камере, у вас лично будут крупные неприятности, – продолжал напирать адвокат на старшего. Тот пригнулся на стуле так, словно над его головой просвистели пули.
Вялый был извлечен из обезьянника. В его кармане действительно обнаружили больничный лист, который днем он демонстрировал Виталику как хитроумный способ отложить судебное заседание по уважительным причинам. К диабету бюллетень не имел никакого отношения, но названия болезней в больничных листках не пишут, зашифровывая их хитрой смесью букв и цифр.
Между тем, лицо Вялого подтверждало, что его обладателю действительно нехорошо. Сам же он продолжал соблюдать заповедь “молчание – золото”.
Старший рассудил, что дешевле будет отпустить и второго, нежели связываться с крючкотворным адвокатом, умеющим трезветь как по заказу, да писать объяснительные по несвоевременно составленному протоколу или, того хуже, отбиваться от вездесущих журналистов…
Утро своего освобождения Виталик и Вялый встретили в баре, работающем круглосуточно.
После второй кружки пива Вялый полюбопытствовал:
– А если бы менты стали пробивать меня на диабет через поликлинику и узнали, что я не состою?
– А