…в этом мире несчастливы… Книга вторая. М. А. Черносвитова

она это делала, она не знает. Чуть было не начала сдирать с него кожу, приняв ее за нижнее белье, так как кожа выглядела, как грязные, висящие «лохмотья». А он уже был голый. Когда она это поняла, стоя на груде вонючего тряпья, взгляд ее, истинной женщины, «сучки», упал ему между ног. Невероятно! Жалкая плоть в этом месте кончалась огромным членом с «гусиными» яйцами! И этот член торчал как «осиновый кол!» У нее сильно забилось сердце. Вмиг между ног стало мокро. Все тело задрожало. Она не сразу поняла, что это «сексуальная паническая атака». А когда поняла, бросилась на мужика, как голодная «пантера», широко раздвинув ноги, не успев удивиться, как член бомжа «соскользнул» в нее! Тут она «потеряла сознание». Она мгновениями слышала, как громко стонала где-то совсем рядом женщина. Она чувствовала какую-то вязкую слизь, которая плотно покрыла ее тело. И это было никогда ранее неиспытанное блаженство. Внутри себя ощущала «раскаленный жезл невероятных размеров». Он быстро двигался внутри ее, и это сводило ее с ума от «счастья». Она по-прежнему была сверху. Под ней билось что-то живое, и ей хотелось лизать эту чужую плоть, сосать ее, глотать текущие по ней струи пота. Она покрывала чужую плоть поцелуями, и делала то, что ей хотелось делать. Она билась в серии оргазмов…

      Вдруг она пришла в себя. Первое, что увидела – свои трусы, лежащие на груде тряпья бесстыжим красным пятном. Особенно нелепо выглядели кружева трусиков. Потом ее затошнило и вырвало прямо на прижатого к полу мужичка. Огромный его член выглядел отвратительно, казалось, что он прилип к полу. Он машинально схватилась за голову и стояла с минуту, покачиваясь в прострации, пытаясь осмыслить, что сейчас здесь с ней произошло. Она «взяла всю свою волю в кулак» и без слов начала одевать мужика в его одежду, стараясь не запутаться в последовательности. Это было не просто: несколько рубах, разные носки, отсутствие трусов, два свитера, кроссовки без шнурков. И все покрыто сухой коркой грязи и засохших фекалий. Натянув на него его «одежду», сверху она надела на него халат, который для него принесла. На улице был конец сентября. В карман халата сунула несколько пятитысячных купюр. Надела «бесстыжие» трусы, и подталкивая к лифту «гостя», спустила бомжа вниз, посадила в машину и отвезла из их района. Увидев вход в «метро», остановилась и открыла дверь. Бомж всю дорогу молчал. Молча, он вышел из машины. А она, в одних трусах, совершив вояж по предрассветной Москве, вернулась домой

      Она рвало несколько часов подряд. Всю ночь она мыла себя разными заморскими средствами, и промывала себя внутри, «все свои полости». Она приняла антибиотики в невероятных дозах. Не спала ни минуты. Но, удивительно, чувствовала себя при этом «великолепно». Все, что она делала с собой, делала, как будто с кем-то другим. Утром не пошла в офис, отдав распоряжения по телефону. И весь день пила из «удивительно красивых бутылок». Пила и не пьянела. Она, отнюдь, ни в чем не раскаивалась.