Закончив свою речь, Келено расправила крылья и унеслась в непролазные леса. У нас застыла кровь в жилах, ужас охватил упавших духом людей, и один за другим стали говорить они, что не мечом, но мольбой и смиренными просьбами следует нам добиваться мира – будь то хоть нечистые уродливые птицы, хоть бессмертные богини. Отец мой Анхиз, стоя на берегу, простёр к небесам руки, взывая к милости богов.
– О боги! Молим вас отвратить от нас беды! Смягчите гнев свой и ради нашего благочестия спасите нас!
Мы сразу же отвязали канаты и покинули злосчастные берега Строфад.
Нот наполнил наши паруса, и корабли побежали по пенным волнам. Мы держали путь туда, куда звал нас ветер и вёл наш кормчий. Мы миновали лесистый Закинф, Саму и Дулихий, потом увидели вершину Нерита и обошли стороной берега Итаки, проклиная страну, где был рождён беспощадный Улисс. Потом перед нами встал гористый Лефкас, мы увидели на мысу храм Феба, внушающий трепет проходящим мимо морякам, и поспешили к берегу, где наконец бросили якорь.
Выйдя на сушу, мы принесли жертвы Юпитеру, разожгли алтари и совершили очистительные обряды. Там, на мысе Актиум, мы провели игры, будто у себя на родине. Друзья соревновались в честной борьбе, масло стекало с обнажённых тел – и на душе становилось легче. Позади был трудный путь среди опасных земель и вражеских греческих городов.
Меж тем солнце совершило полный круг: прошёл год, как мы покинули родную гавань; миновала ледяная зима, что ураганами вздымает ввысь тяжёлые волны. Тогда я повесил на дверь храма выпуклый медный щит, что когда-то носил пращур Геракла Абант, и велел написать: оружие грека в дар принёс греками побеждённый Эней, – после чего скомандовал вновь занять места на скамьях кораблей и покинуть гавань.
И опять гребцы ударили вёслами по волнам, и мы пустились в путь вдоль берегов Эпира. Скоро мимо нас пронеслись высокие горы Керкиры, острова феаков, но мы держали путь в гавань Хаонии, к твердыне Бутрота, и там остановили бег кораблей.
Там дошли до нас странные слухи. Будто бы греческими городами здесь правит теперь Гелен, сын Приама. Будто у Пирра Неоптолема отнял он и царство, и жену – Андромаха будто бы теперь снова жена троянца. Эти вести разожгли моё любопытство, и я поспешил, оставив флот, в город, чтобы там найти Гелена и обо всём расспросить у него.
Но по дороге в город, в роще на берегу реки, я встретил саму Андромаху – она справляла тризну и погребальные обряды на пустом холме. Праха Гектора не было в нём, но она возвела и посвятила погибшему супругу два алтаря, чтобы плакать над ними. Она увидела нас, узнала троянские доспехи, и тут же холод сковал её тело, она без сил упала на землю, думая, что перед