Как будто Милона никогда не существовало.
Лоран смотрел на него, чувствуя, как внутри поднимается странное раздражение.
– Тебя это совсем не удивляет? – спросил он.
Розарий посмотрел поверх очков.
– Что именно?
– Что я изменил имя.
Розарий слегка склонил голову.
– Это твоё дело.
– Но это… вообще ничего для тебя не значит?
– А должно?
Лоран молчал.
Розарий убрал книгу в сторону, наконец посмотрел на него внимательно.
– Ты хотел, чтобы я сопротивлялся? Говорил, что ты Милон?
Лоран не знал.
Он отвёл взгляд, пальцы нервно постучали по чашке.
– Ты просто принял это.
– Конечно.
Розарий наклонился ближе.
– Но ты сам – принял?
Лоран хотел сказать «да», но слова застряли в горле.
Чай остыл, но он всё равно сделал глоток.
Горечь резанула по языку.
Как и чувство, что его прошлое исчезло слишком легко.
Розарий привык быстро, как будто вообще ничего не поменялось.
Розанна – наоборот.
– Лоран! – позвала она, и в голосе скользнуло что-то нарочито весёлое.
Он повернулся.
– Слушай, тебе правда нравится это имя?
– Какая разница? – пожал он плечами.
– Ну… – Она задумалась, но потом качнула головой. – Ладно.
И через минуту уже снова говорила:
– Лоран, ты не забыл, что мы идём гулять?
Имя звучало по-другому из её уст. Теплее. Натуральнее. Как будто оно всегда было его.
Но стоило остаться одному – всё рассыпалось.
Он автоматически взял тетрадь, чтобы записать что-то, но…
Милон.
Он написал это раньше, чем подумал.
Тонкое, ровное письмо.
Как будто рука не успела понять, что он больше не Милон.
Он замер.
Ручка зависла в воздухе.
А потом он резко зачеркнул написанное, так, что бумага порвалась.
IV
Оно появилось в его комнате без предупреждения.
Серый конверт, затерявшийся среди рекламных листовок и счета за электричество. Он даже не сразу обратил внимание, пока пальцы не наткнулись на плотную бумагу, отличавшуюся от остальных.
А потом он увидел, кому оно адресовано.
“Милон Миронов.”
Лоран застыл.
К горлу подкатило что-то неприятное, как ртуть – тяжёлое, холодное, ядовитое.
Письмо он открыл не сразу. Оно лежало перед ним на столе, немое и спокойное, а он всё тянул, будто надеялся, что оно исчезнет само.
Но этого не случилось.
Он разорвал конверт резким движением, так что бумага чуть дрогнула в пальцах.
«Сынок.
Мы долго искали тебя. Ты всегда был упрямым, но мы не верили, что ты правда хочешь нас забыть.
Твой отец сейчас в Германии. Он хочет увидеть тебя. Не отталкивай его. Вы просто должны поговорить.
Мы не будем тебя осуждать. Мы не будем тебя ругать. Просто встреться