– Дорого?
Всегда бесила эта ее американская манера все измерять в деньгах. «Это дорогая картина, машина, зубная паста?» – любимый вопрос, универсальное мерило ценности.
– Капец сколько! – закатил я глаза, сам не зная зачем. Видимо, этот «Володя» меня все же достал.
Наташка не зря со мной прожила несколько лет – фальшь и мое раздражение почуяла, надулась:
– Не хочешь – как хочешь! Я о тебе забочусь!
– Ценю. Не обижайся.
Но настроение у бывшей уже сменилось:
– Ладно, живи как хочешь! Давай! Пока!
– Да подожди ты! – бросил я застывшей картинке, но продолжать не стал – звонок оборвался. Эх, так и не спросил, где она, как? Все о себе любимом.
Короткий разговор, несколько фраз, а телефон откладывал с совершенно другим чувством, чем до этого, – исчезли досада и сожаление, откуда-то появился просвет в будущее. А, точно! У меня же встреча с капец каким дорогим нейрофизиологом. Я хмыкнул – еще и бесплатная! Настроение неуклонно улучшалось, и я ринулся на встречу с пельменями, как на долгожданное свидание. Одно дело – уныло поглощать безвкусную пищу в тоскливом беспросветном одиночестве, другое – наслаждаться долгожданным ужином, баюкая проснувшуюся надежду.
2
Не знаю, есть ли у «них» метро, но в своем родном я чувствовал себя в такой же безопасности, как и в собственной квартире. Никаких видений, никаких призраков, стоит только спуститься под землю. Может, тоннели где-то и пересекали тот, виртуальный мир, но пока я этого ни разу не встретил и, честно сказать, не искал.
Если бы не подземка, перемещения по городу превратились бы в настоящий кошмар. Рядом с домом метро не было, и пока добирался до конечной на автобусе, уже почувствовал себя измотанным. Тот город абсолютно не совпадал с Москвой – в быстро движущемся автобусе еще было терпимо: стены, головы, непонятные конструкции выскакивали из небытия, лупили наотмашь по застывшему лицу, ногам, задевали руки и исчезали из вида, время от времени даря отрезки блаженной реальности, когда ничто не оскверняло привычный мир вокруг. Но стоило автобусу остановиться или притормозить в пробке, иллюзия смешивалась с действительностью, неуклонно пожирая запас надежности моей нервной системы.
Особенно неприятной была третья остановка. Там, видимо, был оживленный перекресток, народ скапливался, подолгу стоял, чтобы затем ринуться хаотичным потоком из ниоткуда в никуда. Если не закрывать глаза, картина была пугающе фантасмагорическая – обрезанные полом чуть выше колен люди в незнакомых нарядах вплывали, торча обезноженными памятниками, в салон, пока автобус тормозил, вертели головами, не обращая внимания на ноги земных пассажиров, безжалостно топчущие их тела, и затем неожиданно срывались, торопясь покинуть мою реальность, чтобы новые лица и новые незнакомцы могли занять освободившиеся места.
Я смыкал веки, если была возможность, и оставался висеть бесплотным духом, лишенным