от крапивы порослью. Вокруг два огромных полевых пространства. Одно внутридеревенское с деревьями и одинокими постройками меж рядов домов, с ложбиной пересыхающего водоема. Другое – поле, обрамленное садами, лесопосадками, заставленное отдельными деревьями и прочерченное дорогой. Все это нельзя не назвать живописным, хотя всякая природа таковая и на всякую душу на любом духу благоприятно действует. Картошку, фасоль садил вдали на прошлогодних полях, около навоза брошенного хозяйства, чем и удобрял. Свой огород недалеко вблизи посещал часто в развеивании от скуки или же лучше сказать застоенного однообразия. Оттуда с самых разных овощей получал некую суповую овощницу, которая надоесть своим разнообразием просто не могла, настолько она была разнообразна. Подошедшие фрукты не пошли, настолько были слабые зубы, что разболевались и сильно болели, разожженные плодовой кислотой. Книги читались из тех, что люди никогда не читают, и коими ненужно завалены библиотеки: по истории, социологическим изысканиям – были большим разнообразием для мира представлений, и занимания ума. Нападало, во многие скучные моменты жизнь казалась потерявшейся. Ездил и ходил за грибами, гнал мед на сгонке и был с ним на десерте. Многим может показаться что это и была интенсивная насыщенная жизнь, тем более что и в такой маленькой деревеньке был дом Свидетелей Иеговы, и с ними возможно было интересно говорить, дополнять их американское видение русской версией прихождения (реставрации) царства Божьего, Апокалипсиса и Армагеддона, все начавшего приобретать русские черты и претворения. Интересовался тем, что у них написано в книжечках и книгах, и в который раз убедился что две головы лучше, это особенное только американское, ограненное видение для развлечения и позволило мне иначе увидеть состав сложнейшего по восприятию труда Апокалипсис в его 7-ричности, повторяющейся каждый раз по новому. Стоило написать свое толкование на сей труд. В моменты духовной слабости от иссушения, от тщеты на фоне того что на Украине был полит. кризис, разные Юльки могли довести дело до того чтобы громыхнуло. Были вещие сны про то, что кому-то стало известно мое имя, и это лицо важно недоуменно вопросило: – «А это кто такой?» Так же еще видел в научной лаборатории разложенные в ряд мощи, и относительно одних в сторонке – Серафима Саровского сказано: – «Еще не встанет», или же как-то так сказал как не время еще.
Наконец вырвался в конце июля в Дивеево несмотря на сон ожидать того предсказанного вставания. По дороге парень подвозил, и казавшись таким далеким от всего того, сказал что читал про Путина, готовившего в цари какого-то Романова, а тот умер от сердечного приступа в 53 года. В палаточном лагере, устроенном для приема паломников, много разных интересных людей, и под коней вдруг дорогу на Саров перекрыли военные, а по небу низко летал вертолет, как случилось что. Я договорился с начальником паломнической
