Но путь к заветному званию целителя тернист и полон испытаний. Отбор в Целебриум жесткий, а обучение – изнурительное. Лишь единицы из сотен подавших прошение удостаиваются чести переступить порог Академии. Их ждут годы напряженной учебы, зубрежки древних текстов, практики с алхимическими снадобьями и сложными заклинаниями. Малейшая ошибка может стоить исключения, а иногда и жизни. Магия целительства требует не только знаний, но и твердой руки, стальных нервов и безграничной самоотдачи.
В стенах Целебриума царит атмосфера строгой дисциплины и почтительности к старшим наставникам. Каждый день расписан по минутам: лекции по анатомии и физиологии, занятия по траволечению и изготовлению эликсиров, медитации для контроля магической энергии. Новичкам приходится нелегко, но они быстро привыкают к суровому распорядку, понимая, что только так можно стать настоящим мастером целительства.
Наставники в Целебриуме – это живые легенды, обладающие уникальными знаниями и опытом. Они щедро делятся своими секретами с учениками, но требуют взамен неукоснительного подчинения и уважения. Ходят слухи, что в тайных архивах Академии хранятся трактаты, содержащие рецепты вечной молодости и способы воскрешения мертвых. Однако эти знания доступны лишь избранным, тем, кто доказал свою преданность и безупречность.
Выпускники Целебриума ценятся на вес золота. Они востребованы при королевском дворе, в богатых домах знати и даже на полях сражений, где их целительные навыки спасают жизни солдат. Но, несмотря на престиж и уважение, целители несут на своих плечах огромную ответственность. От их решений зависит жизнь и здоровье людей, и малейшая ошибка может привести к трагическим последствиям. Именно поэтому Целебриум так тщательно отбирает и обучает своих учеников, стремясь воспитать не только могущественных магов, но и мудрых, сострадательных лекарей.
Мне повезло.
По крайней мере, так говорят.
Сирота, не имеющая за душой ни гроша, оказалась в числе избранных.
“Если перед тобой появится хоть один шанс на лучшую жизнь, не задумывайся – хватай!”
Слова Элоизы, сестры по несчастью, часто всплывали в памяти. Она была старше на четыре года, но всегда относилась ко мне как к родной сестре. Оберегала. Защищала. Тайком кормила. Даже когда ее забрали в дом тепримости, она навещала меня и приносила вкусности.
Воспоминания о сестре, придавали сил, и я упорно училась, порой забывая про сон и еду, ведь от этого зависела моя судьба.
Меня воротоло от мысли, что моя жизнь станет такой же серой, уныой и тухлой, как стены приюта, в котором я росла. Мало кому удавалось вырваться из этого порочного круга бедности, разврата и пресмыкания перед сильными мира сего. И я понимала, что после совершеннолетия все изменится. И скорее всего не в лучшую сторону.
Но Фортуна улыбнулась мне.
В шестнадцать лет во мне пробудилась магия, и я, под ликование Элоизы, направила документы в Целебриум.
Помню, как, пройдя череду испытаний, я предстала перед наставниками. Они восседали за массивным столом, на котором покоились три лакированные шкатулки. В каждой таился предмет: кость, нить, флакон.
– Подойдите, мисс Кварель, не робейте. Самое сложное позади, – прозвучал мягкий голос статной женщины в изумрудном платье. Несмотря на зрелые годы, она сохранила красоту и грацию. Этой женщиной была некто иная, как наставница зельеваров – Люция Пэрил.
Руки мои дрожали, а горло пересохло.
Оказавшись возле стола, мужчина, чей облик напоминал дикаря, указал на шкатулки. Русые волосы, заплетенные в замысловатые косы, вызывали удивление. Его можно было принять за кого угодно: разбойника, рудокопа, воина, но никак не за наставника. И все же это был Эдгар Шарси, наставник панатомов.
– Прошу, прикоснитесь к каждой шкатулке, – тихо произнес он, и по коже моей пробежали мурашки.
Третий наставник, с видом вселенской скуки, наблюдал за происходящим, скрестив руки на груди. Обсидиановые волосы были по-военному коротко стрижены, острый нос и темные, пронизывающие глаза на бледном лице отталкивали. Он больше походил на ворона, нежели на человека. Или это лишь мое воображение играло со мной злую шутку, рисуя нелепые картины.
Осторожно коснулась пальцами первой шкатулки, и едва не отдернула руку. Ведь на алом бархате лежала обглоданная белая кость, и хорошо, если она не принадлежала человеку.
Наставник Шарси с шумом выдохнул, и я оказалась напротив Люции Пэрил. Женщина пристально следила за моими движениями.
В этой шкатулке покоился пустой флакон, поэтому я быстро приложила руку и тут же отдернула ее. Ничего не произошло.
– Как жаль, – произнесла Люция и взглянула на скучающего соседа. – Похоже, Алистер, это ваш адепт.
И стоило мне коснуться шкатулки