У сестринского поста он улыбнулся. От восковой улыбки, что в банке перекосила ему лицо, не осталось и следа.
– Мария, добрый день. – Вик протянул коробочку с лиловой заводской лентой. – Это вам. Как она сегодня?
Мария, давно взмокшая в своем белом халатике, обаятельно улыбнулась. Улыбка вышла довольно провокационной, потому что следом Мария открыла коробочку, вынула шоколадную конфету и положила ее в рот. Точнее, прикусила ее зубками, а уж потом проглотила, точно наживку.
«И ты даже не поздороваешься со мной, не так ли? – мысленно вопросил Вик. – А еще ты считаешь, что я хожу сюда исключительно ради того, чтобы ты жирела. В следующий раз прихвачу ветчины. Только сразу ты ее не получишь».
– Как моя сестра? – Вику пришлось постараться, чтобы его голос не дрожал. – Понимаю, конфеты очень вкусные, но мне важно знать состояние Тори. Как она?
Рот Марии наконец-то прекратил рассасывать шоколадное месиво. Она опять широко улыбнулась. Зубы ее, как ни странно, остались белыми.
– С Викторией всё в полном порядке.
– Хотите сказать, она поправилась? – Губы Вика опять теряли чувствительность.
– Нет, конечно. Я к тому, что ее состояние без ухудшений. Знаете, а вы совсем не похожи. Вы же близнецы, – Мария махнула следующей конфетой, – а выглядите как давленое и недавленое яички.
– Обожаю шутки про куриц. Это ведь была одна из них, верно? Иначе бы совсем скверно вышло, да? Не берите в голову, Мария. Лучше скажите: эти появлялись?
– О ком вы? Ах, вы об этих. Нет, эти уже вторую неделю не захаживали.
«И я тоже не был примерно столько же, – отметил про себя Вик. – Только черта с два я начну облезать из-за этого».
– Ой, а можно я нажму. – Мария показала на значок. – Мне так нравятся ваши шутки.
– На обратном пути, хорошо? Я должен повидать сестру.
Помахав на прощание, Вик направился дальше по коридору. У ее палаты замялся.
«Виктор и Виктория. Нашу историю хоть в песне излагай. Получилось бы что-то вроде кантри-дряни о скрипящей половице».
Они были монозиготными близнецами, которым повезло – или не повезло, как посмотреть – родиться разного пола. Всё началось, когда им было по десять. Хороший возраст буквально для всего, но Тори предпочла море. Она всё чаще уходила на берег, откуда в молчании следила за волнами Таганрогского залива. Так продолжалось до тех пор, пока ей в руки не попала странная статуэтка, напоминавшая темно-изумрудное яйцо.
Вик готов был поклясться, что Тори сама выманила эту штуковину из воды. Он видел, что с ней происходило, но понимал и того меньше. Кроме одного: камень из моря заменил ей брата. Ему не хотелось вспоминать о ночах, когда ему казалось, что статуэтка шепчет, создавая в воздухе спальни черные волны, охотившиеся за домами.
А в пятнадцать Тори сбежала.
Вик погоревал, но еще больше слез выплакал, когда умерла