Оранжевые сухие листья хрустели и рассыпались под ногами, напоминая луковую скорлупу. Это навивало воспоминания об апрельских днях, когда накануне Пасхи бабушки красили с ее помощью яйца, роняя львиную долю шелухи на паркет. Мысли о весне ощутимо подняли мне настроение, ведь в это время года белят деревья, красят подъездные двери и моют окна. Я начинаю сиять изнутри, и мой дух будто пробуждается от зимней спячки. Кроме внешних преображений менялась и атмосфера: с площадок непрерывно слышался детский смех, а на скамейках вновь восседали старушки, охраняющие порядок двора. Как же хотелось сейчас вдохнуть весенний воздух и услышать перекрикивания возвращающихся с юга птиц. Весной и жить, и дышать намного легче.
В приподнятом настроении я добрался до дома и с наслаждением слился с родными стенами. Калейдоскопом передо мной замелькали вечерние разговоры: на втором этаже молодая пара обдумывала предстоящую свадьбу, а в тридцать девятой квартире Мишке помогали с уроками по математике. Заглянув туда, я окунулся в семейный быт, окутанный запахом заботливо приготовленного ужина и лаем добермана по кличке Снэк.
– А мне сейчас не до смеха, Миш! Куда ты опять подевал циркуль? Я всего неделю назад его купила. С чем ты завтра пойдешь на математику? Снова с крышкой от банки? – негодовала Мишина мама.
– Да ничего страшного, мам. Попрошу у Оли, она не откажет. Она добрая.
– Бедная девочка… Уже, наверное, свыклась с тем, какой ты безалаберный! Нельзя злоупотреблять ее добротой, иначе так и останешься балбесом!
– Мам, ну не ругайся! Вот этот циркуль! Я нашел его!
От моего неслышимого смеха в комнате задрожали занавески. Разумеется, это я подсказал мальчугану, где лежит этот странный инструмент, сверкнув на него настольной лампой.
Снэк продолжал лаять в пустоту, будто чувствовал мое присутствие, и я поспешил покинуть их квартиру. На первом этаже мне повстречался Леонид Константинович. Подслеповато щурясь, он силился разглядеть в полутьме подъезда оброненные ключи. Воспользовавшись моментом, когда старик вглядывался в темень лестничного проема, я быстро передвинул ключи в полоску света. Думаю, если бы я был настоящим человеком, то с такими умениями меня бы с легкостью могли взять на работу в бюро находок.
Огорченное лицо Леонида Константиновича вытянулось от удивления, но уже в следующее мгновение он расплылся в улыбке. Он поднял ключи, победоносно подбросив их в руке. И, глядя в пространство,