– Мы выставляем квартиру на продажу. Машину тоже придется, возможно, продать. Жена настроена очень категорично.
– Ничего, переживешь, заработаешь. Дочка останется с ней, конечно же? Как она, кстати, это все восприняла?
Мне всегда при разводах было жалко детей, чья сложившаяся картина мира рушилась, как карточный домик. Правда, когда мама и папа развелись, моя картина мира не рухнула. Я, наоборот, выдохнула, словно с уходом отца из дома исчезло нечто черное и ужасное.
– Она нормально, я обещал видеться с ней. Забирать буду из школы, на выходные брать. Буду варить ей свой бесподобный рыбный суп…
– Хм… А свою личную жизнь тогда как ты устраивать будешь? Или для тебя она закончилась?
– Ну, ты же хорошо относишься к Иришке и не будешь против нее? И Егорка с ней вроде ладит…
Тепло разлилось по моему телу. Все-таки он планирует что-то со мной. Мое сердце словно покрылось разноцветным ковром из цветов. Маленькая, серенькая тоска по Базелю юркнула между хрупких стеблей.
Миша мудро решил не травмировать Иришку и пока не стал приглашать ее на наш домашний семейный ужин, который мы решили устроить спустя несколько дней. Егорка, вернувшийся из лагеря после первой смены, уныло ковырял вилкой в тарелке. Миша вяло что-то рассказывал про продажи машин в автосалоне, в котором он работал. Я слушала его через раз, засыпая от тоскливого размеренного повествования и думая о собачьем питомнике, которому я время от времени старалась помогать. Ну почему нельзя все то же самое рассказать увлекательно и с огоньком! Как Базель… Я вздохнула, мысленно возвращаясь к Базелю: прошло больше недели с той бесподобной ночи, которая не шла у меня из головы. Видимо, он, как бы сказали биологи, бабник обыкновенный. Но его руки… Руки простого распутника не могут таить в себе столько нерастраченной любви! Язык может врать, но губы и руки в пылу страсти на такое не способны. За маской покорителя сердец явно пряталось нечто совсем иное, жаждущее искренней и безусловной любви.
– Ты вообще меня слушаешь? – нахмурился Миша.
– Да, прости, немного задумалась. Вчера в питомник привезли такого несчастного песика, у меня прям сердце рвется. Представляешь, старые хозяева об него сигареты тушили. Вот нелюди!
Я, как всегда, использовала свое излюбленное правило: если надо соврать, то ври близко к правде.
– Арин, вечно ты пытаешься обогреть всех немощных и помочь всем несчастным. Надеюсь, ты уже перестала таскать еду для бездомных? – тон Миши смягчился.
– Да, перестала, – неуверенно произнесла я.
– Тебя на всех бедолаг в этом мире не хватит, пора остановиться, – продолжал Миша, – хотя если бы они хоть раз попробовали мой бесподобный рыбный суп…
– Но я не могу. Мое сердце сжимается при виде всех этих… А что, если это мое призвание?! Жизненное кредо?! – пропустила я мимо ушей его надоевшее мне высказывание про